Такая жизнь у нас пошла, больна и зла,
Сгорит дотла, и все дела, одна зола.
Уже давно привычно нам
Платить обманом за обман,
Ну а бесплатно только мысли да тюрьма.
Не запретишь, начавши с чистого листа,
Красиво жить в таких диковинных местах,
Где дольше века длится день,
Где повзрослела моя лень,
А целый век промчался, будто один день.
ПРИПЕВ:
И пусть полки стоят стеной
На поле битвы за успех,
Я брошу на глазах у всех
Меч-саблю долой!
Век произвёл свои оплаты по счетам,
И всем сестрам по бриллиантовым серьгам.
Так что ж хрипит пустая грудь,
Ей нужно что-нибудь вдохнуть,
Хотя б не сразу, понемножку, по чуть чуть.
Чуть чуть надежды и немножечко любви,
А следом верность через клятвы на крови.
Пускай наполнится стакан
Густым вином из моих ран,
Я пью до дна за этот мой столетний хлам!
Опять в степи бескрайней и кромешной тьме
Я слышу голос, не смолкающий во мне.
Он всё поёт себе поёт,
Никем не принятый в расчёт,
За годом год, века и судьбы напролёт.
Пусть исключительно лишь только пользы для
Грохочут пушки, и вращается Земля.
А я запрячу свою грусть,
В свою изнанку завернусь
И отбоюсь, и отобьюсь, и отосплюсь. This kind of life we go, sick and evil,
It burnt to ashes, and all the cases, one ash.
It has long been familiar to us
Pay cheating for cheating,
Well, the only free thoughts so prison.
Do not forbid, start with a clean slate,
Beautifully to live in such strange places,
Where The Day Lasts More Than a Hundred Years,
Where I matured my laziness,
A whole century sped like one day.
CHORUS:
And let the shelf stand wall
On the field of battle for success,
I'll throw in front of everyone
Sword-saber off!
Age has made its payment of bills,
And all the sisters on diamond earrings.
So what croaks, hollow chest,
She needed to breathe anything
Although not for once, little by little, little by little.
A little bit of hope and a little bit of love,
A trail through the loyalty oaths of blood.
Let them be filled with glass
Thick wine from my wounds,
I drink to the bottom of this centenary my junk!
Again in the desert and the endless darkness
I hear his voice, do not cease in me.
He still sings sings himself,
No one adopted in the calculation,
Year after year, century and the fate long.
Let exclusively only benefits
Rattle gun, and the Earth rotates.
I harnessed my sadness,
In its underside Wrap
And otboyus and Otobaya and otosplyus. | |
