ОБОЖАЮ!
Шарлотта Миллер выходит из дома утром, но так темно, что в общем неважно, что там. Поскольку внутри Шарлотты Миллер и так так муторно - как будто бы ей под сердце вкрутили штопор. Шарлотта Миллер не моется и не молится, выходит из дома без шарфа и без ключа, идет к остановке бормочет из Юнны Мориц, как снег срывается с крыш, всю ночь грохоча. И снег срывается, тычется в грудь, как маленький, в ботинки лезет, греется, тает, ёрзает. Шарлотте хочется стать не Шарлоттой - Мареком. А может, Йозефом. Лучше, конечно Йозефом.
Я буду Йозефом, буду красивым Йозефом - твердит она, покупая билетик разовый, я буду носить пиджак непременно розовый и буду носить кольцо с голубыми стразами. На этом кольце будет инициалом ижица (она залезает в маршрутку, сидит, ерошится) Я буду трахать всё, что хоть как-то движется, и всё, что не движется, но со смазливой рожицей. Я буду жить по гостям и бухать по-черному, владеть уютной берлогой и Хондой Цивиком. Я буду ученым-физиком - ведь ученому положено быть сластолюбцем, неряхой, циником. Я буду ездить на школы и ездить в отпуски, кормить на море чаек и кашалотов. Я буду считать следов песчаные оттиски. И главное там - не встретить свою Шарлотту.
Нет, понимает Шарлотта, нет, я не жалуюсь, но обмануть судьбу - так не хватит денег всех. Шарлотта - это судьба, от нее, пожалуй что, и на морском берегу никуда не денешься.
А если Мареком - проще нащупать истину? Тогда бы я обманула судьбу заранее, была бы Мареком, парнем своим и искренним, без денег, без жилья и образования. Работала бы медбратом, любила б Шумана, мечтала бы когда-нибудь стать пилотом...
Нет, понимает, в кресле второго штурмана немедленно бы оказалась моя Шарлотта.
Куда мне деться, рыдает она неделями, я от себя на край бы света сбежала бы. Шарлотта себя ненавидит за поведение, сама она не выносит чужие жалобы. Она бы себе сказала в ответ: "Рыдалище, чудовище, истерище, да пошло ты!" Она бы себя послала в такие дали, что... и там бы не избавилась от Шарлотты.
Шарлотте сложно слезы и сопли сдерживать, внутри у нее не стихает, бурлит беда. Такое бывает, если поешь несвежего или внезапно влюбишься не туда. Но если от первого может помочь лечение, таблетки, клизмы, пост и визит врачей, то от влюбленности сложно - ведь в общем чем её сильнее глушишь, тем она горячей. Шарлотта ела последний раз, вроде, в пятницу, а нынче, пишут в календаре, среда. А значит, это не лечится, значит, тянется, такая зима, подруга, беда, беда.
А скоро новый год - и вокруг так весело, снежинки, елки, утки в печах шкворчат. Шарлотта сходила в гости во время сессии и там влюбилась в заезжего москвича. Он не похож на тех, кто во сне её зовет, он умный, худой, язвительный, ростом маленький. Она не любит таких - он похож на Йозефа и самую малость чем-то похож на Марека. Во сне к ней приходит высокий и положительный слепой глухой капитан далекого флота. И ей бы остаться с ним и прекрасно жить и жить... тогда бы, быть может, она не была Шарлоттой.
Шарлотте Миллер не пишется и не грёзится, Шарлотте Миллер снятся в ночи кошмарики, в которых она опять целуется с Йозефом, который вдруг оказывается Мареком. Шарлотта застывает женою Лота, слипаются снег и соль под ее ресницами. Пожалуйста, просит она, пожалей Шарлотту, а? Пускай ей лучше совсем ничего не снится. Пускай она изменится, будет бестией, она будет красить губы и улыбаться. Такая зима, Шарлотта, такое бедствие. Приходится быть Шарлоттой - и всё, и баста.
А ехать долго - по пробкам, по грубой наледи, кассир в маршрутке, снежная карусель. Потом она соберется и выйдет на люди и будет суетится и жить, как все. А нынче - сидит в маршрутке, ревет, сутулится, рисует варежкой солнышко на стекле. Глядит, как толстые дети бегут по улице и толстые мамы что-то кричат вослед. Весна нескоро, реки морозом скованы, в душе бардак, невыигрыш по всем счетам. И Йозеф с Мареком едут в свою Московию, и в дождь превратился снег на ее щеках.
Она сидит в маршрутке, от мира прячется, боится, что вытащат, перекуют, сомнут.
Не трогайте Шарлотту, пока ей плачется. Не трогайте, как ADORE!
Charlotte Miller leaves home in the morning, but so dark that in general it does not matter what's there. As in Charlotte Miller and so as a chore - as if her heart hard boiled under a tailspin. Charlotte Miller is not clean and does not pray, leave the house without a scarf and no key is to stop the murmurs of Yunna Moritz, snow breaks from roofs, rattling all night. And the snow breaks, poking in the chest, like a small, in climbing shoes, heats, melts, fidgets. Charlotte does not want to become Charlotte - Marek. Perhaps Joseph. Better, of course, Josef.
I'm Joseph, Joseph will be nice - insists she is a one-time buy a ticket, I'll be sure to wear a jacket and pink will wear a ring with blue rhinestones. This ring will be the initials izhitsa (she climbs into the bus, sitting, ruffling) I'll fuck everything that somehow is moving, and everything that does not move, but with a comely mug. I will live for the guests and plump in a black, own cozy den and Honda Civic. I'm a physicist - because the scientist is supposed to be sensualist, a slut, a cynic. I'm going to ride a school and go on vacation, to feed the sea gulls and the sperm whale. I'll take prints sand tracks. And most importantly there - did not meet his Charlotte.
No, Charlotte realizes, no, I'm not complaining, but to cheat fate - do not have enough money for everyone. Charlotte - a fate of her, perhaps that, and on the seashore can not escape it.
And if Marek - easier to find the truth? Then I would have cheated fate in advance, he would be Marek, her boyfriend and sincere, without money, housing and education. to work as a nurse, I loved b Schuman dreamed would someday become a pilot ...
No, I understand, in the chair the second mate would have immediately turned my Charlotte.
Where do I go, she was crying for weeks, I myself would have light to run away to the edge. Charlotte hates himself for conduct that she herself can not tolerate other people's complaints. She would have said to myself, in response: "Rydalische, monster isterische, 'Fuck you!" She would have sent themselves in such distances that ... and there would not get rid of Charlotte.
Charlotte is difficult to contain the tears and snot, inside she does not abate, boiling trouble. This happens when you sing stale or suddenly fall in love is not there. But if the first treatment can help, pills, enemas, fasting, and the visit of the doctors from the love difficult - in fact, in general it is stronger than the beaten path, so it is hot. Charlotte ate last, like, on Friday, and now, they write in a calendar, Wednesday. So, it is not treated, then stretches this winter, a friend, trouble, trouble.
And soon the new year - and there are so fun, snowflakes, trees, ducks in furnaces shkvorchat. Charlotte went to visit during the session, and there fell in love with a visiting Muscovite. It is not like those in her dream is calling, he's smart, skinny, sarcastic, a little growth. She does not like these - it is similar to Joseph, and just a little something like Marek. In the dream, it comes a high and positive blind deaf captain of the distant fleet. And she would stay with him and live and live well ... then it would be, perhaps, it was not Charlotte.
Charlotte Miller is not written and not grёzitsya, Charlotte Miller dream in the night koshmariki in which she again kisses Joseph, who suddenly turns Marek. Charlotte freezes Lot's wife, snow and salt stick under her lashes. Please, she asks, have pity on Charlotte, eh? Let it is better nothing at all dreaming. Let it change will be beast, she would paint her lips and smile. This winter, Charlotte, is a disaster. You have to be Charlotte - and everything, and that's that.
But to go long - in traffic jams, on rough ice, a cashier in a minibus, snow carousel. Then she would meet and come to the people and will be bustling and live like everyone else. And now - sitting in the bus, roaring, stooped, the sun paints a glove on the glass. It looks like fat kids running down the street and thick mom something scream followed suit. Spring soon, river frost fettered, in the shower mess nevyigrysh on all accounts. And Joseph with Marek go to its Muscovy, and in the rain turned into snow on her cheeks.
She is sitting in the bus, hidden from the world, afraid of what will pull peroxide, they crush.
Do not touch Charlotte until her cries. Do not touch as Смотрите также: | |
