У неё крашеные в тёмный волосы,
немалая часть его времени,
новая кинороль.
У меня много детского в голосе,
бег за проблемами,
книжечка "Мумий-тролль".
Мы обе - его головная боль.
Я врезаюсь в открытые двери,
вечером в ванной
втираю крем в синяки.
Она потягивает какой-нибудь шерри
на кожаном диване
и точно знает, как глупы мужики.
Ему с обеими спорить ох не с руки.
Я читаю Вербера,
реже - Паланика,
пытаюсь умничать,
лишь бы не стать его экс.
Она то со стервозностью Цербера,
то с приторностью медового пряника
вырабатывает в нём любить рефлекс.
А ему бы после работы пожрать да секс.
Мы достали его до зубовного скрежета,
То "Не ври!", а то - "Обмани!"
Что не истерика - слёз ручей.
Обе и ругались, и брали нежностью.
У неё - в свободные дни,
У меня - в обрывки ночей.
Но у него про запас ещё много таких, как мы, сволочей.
И всё равно он сам по себе. Ничей.