ст. Сергея Сатина
муз. коллектива авторов
По пути из Гвианы в Гвинею,
Очарованный цветом волос,
В молодую портовую фею
Как мальчишка влюбился матрос.
Мимо жемчуг везли из Китая,
Из Бразилии кофе везли.
Он сулил ей все прелести рая
Все сокровища грешной земли.
Под безумные, пылкие речи,
У изъеденных бурями скал
Он ласкал обнаженные плечи
И упругие груди ласкал.
Говорил, что не может без феи,
Что он лучше покончит с собой,
А повсюду цвели орхидеи,
И котенком мурлыкал прибой.
Минул месяц, и парусник снова
Бросил якорь у памятных скал.
Свою фею в объятиях другого
Потрясенный матрос увидал.
Два ножа из манчестерской стали
Зазвенели, как выводок ос,
И, покрытые кровью, упали
Тот, другой, и влюбленный матрос.
Фея низко склонилась над ними.
Тот, другой, был убит наповал,
А матрос, прошептав ее имя,
Прямо в сердце вонзил ей кинжал.
Он всю ночь просидел возле феи,
А при свете зари, поутру,
По пятну возле феиной шеи
Опознал в ней родную сестру.
Через месяц матроса судили,
И почтенный седой прокурор
Настоял, чтоб оставили в силе
Наихудший из всех приговор.
А когда к небесам отлетела
Из матросского тела душа,
Прокурор, рассмотрев это тело,
Вдруг узнал своего малыша.
Эти губы, и волосы эти
Он не видел четырнадцать лет.
Прокурор заперся в кабинете
И достал из стола пистолет.
В до краев переполненном зале
Возле гроба с пяти до семи,
Погруженные в траур, стояли
Сослуживцы и члены семьи.
Вдруг монахиня вышла из круга
С выраженьем тоски на лице,
Потому что узнала супруга
В том лежащем в гробу мертвеце.
И, утратив контроль над собою,
С похорон возвратившись назад,
В медный кубок дрожащей рукою
Нацедила припрятанный яд.
Удивлен был надменный прохожий
Длинным рядом похожих могил.
Вскрыв очешник шагреневой кожи,
Он пенсне на себя водрузил.
Имена прочитал воровато
И мгновенно утратил всю спесь,
Так как дети его и внучата
Вперемежку покоились здесь.
Коротать безысходное горе
В одиночку прохожий не стал.
Он заплакал и бросился в море
С прилегающих к кладбищу скал.
Art. Sergey Satin
muses. team of authors
On the way from Guiana to Guinea
Fascinated by hair color
Into the young harbor fairy
Like a boy a sailor fell in love.
Pearls were brought by from China,
Coffee was brought from Brazil.
He promised her all the delights of paradise
All the treasures of the sinful earth.
Under crazy, passionate speeches,
By storm-eaten rocks
He caressed bare shoulders
And fondled elastic breasts.
He said he couldn't live without a fairy
That he'd rather commit suicide
Orchids were blooming everywhere
And the surf purred like a kitten.
A month passed, and the sailboat again
Anchored at the memorial rocks.
Your fairy in the arms of another
The shocked sailor saw.
Two knives made of Manchester steel
They rang like a brood of wasps
And covered in blood fell
The other one and the sailor in love.
The fairy bent low over them.
The other one was killed on the spot,
And the sailor, whispering her name,
He thrust a dagger straight into her heart.
He sat all night beside the fairy,
And in the light of dawn, in the morning,
By the spot near the fairy neck
I recognized her as a sister.
A month later the sailor was tried,
And the venerable gray-haired prosecutor
Insisted that they remain in force
Worst sentence of all.
And when it flew to heaven
From the sailor's body a soul
The prosecutor, having examined this body,
Suddenly I recognized my baby.
These lips and this hair
He has not seen for fourteen years.
The prosecutor locked himself in the office
And took a pistol from the table.
In a crowded room
Near the coffin from five to seven,
Immersed in mourning, stood
Co-workers and family members.
Suddenly the nun came out of the circle
With a look of longing on my face
Because I recognized my spouse
In that dead man lying in the coffin.
And, having lost control of myself,
Returning from the funeral,
Into a copper goblet with a trembling hand
She drained the hidden poison.
The haughty passer-by was surprised
A long row of similar graves.
Opening a flap of pebbled leather,
He put his pince-nez on himself.
I read the names furtively
And instantly lost all arrogance,
Since his children and grandchildren
Alternately rested here.
While away the hopeless grief
Alone, the passer-by did not.
He cried and threw himself into the sea
From the rocks adjacent to the cemetery.
