— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой! Я — Крэпасць! Вяду бой!
Молоденький парнишка сухими губами касается микрофона.
— Я — Крэпасць!
Его никто не слышит. Армия, которая отступает к Минску. Бойцы, которые стреляют из окон. Командир, которому перевязывают голову…
Никто не слышит.
Да и сам парнишка себя не слышит — грохот разрывов и треск пулеметных очередей.
Он просто хрипит в микрофон:
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
Хрипит, потому что хочет пить. Но воды нет уже третьи сутки. Все, что есть, — относят раненым и к пулеметам. Он устал, он хочет спать. Но не может. Потому что надо хрипеть:
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
Его голос несется в пространство.
Он закрыл глаза и пытается услышать: «Вас понял! Прием!»
Но ответа нет. И только хриплое: «Я — Крэпасць! Вяду бой!» несется через мировой эфир.
Голосу до Луны ближе, чем до штаба фронта.
Радиосигнал наверняка уже добрался до нее. Еще немного — и он понесется к Марсу, к Венере, к Солнцу и Юпитеру.
Так и будет.
От передатчика до Луны — одна секунда. До Солнца — восемь с половиной минут. До Марса — двенадцать. До Юпитера — тридцать три. До штаба армии… Вечность.
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
Через четыре с половиной года эти хриплые позывные достигнут маленькой звезды под названием Альфа Центавра.
В это же самое время на Земле закончится война. Будут стоять полевые кухни и кормить вражеских детей, будут играть гармошки, будут звенеть орденами эшелоны, возвращаясь домой.
А голос будет нестись через пространство:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
В пространстве нет времени. Слово изреченное — вечно. Оно несется к краю Вселенной, и пусть тот парнишка, который хрипел эти слова, уже не жив телесно, но живы слова его — пусть он еще раз скажет:
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
За три дня до этих слов далеко-далеко от этой крепости родится девочка. Она будет расти в голодное, злое и отчаянное время. Она будет ходить в школу и кататься на санках. Она будет плакать по отцу, не пришедшему с войны, и радоваться цветам мать-и-мачехи.
А хриплый голос безымянного парнишки будет лететь сквозь пропасть вакуума:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
В столице люди будут стоять мертвой толпой у гроба умершего вождя. Девочка же опять будет плакать, прильнув к большущей тарелке радиоприемника:
«Вчера, пятого марта…»
А где-то далеко-далеко все еще несется хриплое:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
Однажды человек помчится вслед этому голосу.
Но не успеет. Человек выйдет на околоземную орбиту, высадится на Луну, выйдет в скафандре в открытый космос, пошлет своих смешных механических каракатиц собирать инопланетный грунт.
А голос будет лететь и лететь через вечный холод.
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
Камни порастут травой. Кости сами уйдут в землю. Гильзы позеленеют.
Но кирпичи будут кровить буквами:
«Прощай, Родина. Умираю, но не сдаюсь!»
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой! — он все еще несется по космосу.
Он все еще хрипит обшелушенными губами.
Девочке уже двадцать пять. Она ведет своего первого сына в ясли. Сборная страны по футболу берет бронзовые медали на чемпионате мира. Кеннеди, Куба, «Битлз» и целина. И высоко-высоко:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
А небо синее-синее…
Голос связиста уже задел Полярную звезду, Пояс Ориона, Волосы Вероники и прочие Плеяды. Зазвенела высокой тоской небесная струна. На сотую долю микрона сдвинулась небесная ось.
Но голосу все равно.
Где-то там приняли новые Конституции. Началась очередная Олимпиада. До свидания, наш ласковый Миша! Здравствуй, наш Миша новый! И будь ты проклят!
Голос так далеко, что его уже давно забыли.
Он все еще ведет бой. Он все - I am Krapast, I am Krapast! I see a fight! I am Krapast! I see a fight!
A young boy touches the microphone with dry lips.
- I am Krapast!
Nobody hears him. An army retreating to Minsk. Fighters who shoot from windows. The commander whose head is bandaged ...
Nobody hears.
And the boy himself does not hear himself - the roar of explosions and the crackle of machine-gun bursts.
He just wheezes into the microphone:
- I am Krapast! I see a fight!
He wheezes because he is thirsty. But there is no water for the third day. All that is, is attributed to the wounded and to machine guns. He is tired, he wants to sleep. But it cannot. Because you have to wheeze:
- I am Krapast! I see a fight!
His voice rushes into space.
He closed his eyes and tries to hear: “Understood! Welcome! "
But there is no answer. And only a hoarse: “I am Krapast! I see a fight! " rushes through the world ether.
Voice is closer to the moon than to the front headquarters.
The radio signal has probably already reached her. A little more - and he will rush to Mars, to Venus, to the Sun and Jupiter.
And so it will be.
From the transmitter to the moon - one second. To the Sun - eight and a half minutes. To Mars - twelve. To Jupiter - thirty-three. To the army headquarters ... Eternity.
- I am Krapast! I see a fight!
In four and a half years, these raucous callsigns will reach a small star called Alpha Centauri.
At the same time, the war on Earth will end. There will be field kitchens and feed the enemy children, accordions will play, echelons will ring with orders, returning home.
And the voice will rush through space:
- I am Krapast, I am Krapast! I see a fight!
There is no time in space. The spoken word is eternal. It rushes to the edge of the Universe, and even if that kid who wheezed these words is no longer bodily alive, but his words are alive - let him say again:
- I am Krapast! I see a fight!
Three days before these words, a girl will be born far, far from this fortress. She will grow up in hungry, angry and desperate times. She will go to school and sled. She will cry for her father who did not come from the war, and rejoice at the flowers of her mother and stepmother.
And the hoarse voice of the nameless boy will fly through the chasm of the vacuum:
- I am Krapast, I am Krapast! I see a fight!
In the capital, people will stand in a dead crowd at the tomb of the deceased leader. The girl will cry again, clinging to the huge plate of the radio:
"Yesterday, March 5th ..."
And somewhere far, far away, a hoarse still rushes:
- I am Krapast, I am Krapast! I see a fight!
One day a person will rush after this voice.
But he won't be in time. A man will enter low-earth orbit, land on the moon, go out into outer space in a spacesuit, send his funny mechanical cuttlefish to collect alien soil.
And the voice will fly and fly through the eternal cold.
- I am Krapast, I am Krapast! I see a fight!
The stones will grow with grass. The bones will go into the ground by themselves. The sleeves will turn green.
But the bricks will bleed with letters:
“Goodbye, Motherland. I am dying, but I am not giving up! "
- I am Krapast, I am Krapast! I see a fight! - it still rushes through space.
He is still wheezing with peeled lips.
The girl is already twenty-five. She takes her first son to a nursery. The national football team of the country takes bronze medals at the World Cup. Kennedy, Cuba, The Beatles and virgin lands. And high, high:
- I am Krapast, I am Krapast! I see a fight!
And the sky is blue-blue ...
The signalman's voice has already touched the North Star, Orion's Belt, Veronica's Hair and other Pleiades. A celestial string rang out with a high anguish. The celestial axis has shifted by a hundredth of a micron.
But the voice doesn't care.
New Constitutions were adopted somewhere. The next Olympics has begun. Goodbye, our affectionate Misha! Hello, our Misha is new! And damn you!
The voice is so far away that it has long been forgotten.
He is still fighting. He's everything Смотрите также: | |
