Свежий воздух не помог. Хлюпика трясло. Я остановился в сторонке от входа - небольшой дверки под огромным щитом «Арена». Мой приятель тут же привалился спиной к стене, сполз по ней и, усевшись на корточки, опустил голову на руки.
Плечи Хлюпика ходили ходуном. Плачет или просто адреналина нахватался?
Он поднял голову. Глаза были сухими, но его продолжало колотить.
- Зачем? - не своим голосом спросил он. - Зачем это?
- За деньги, - честно ответил я. - Еще за острые ощущения. Может, еще по какой причине. Я не психолог, чтоб в этом ковыряться. И Фрейда не читал. Знаю только, что у него все из-за яиц.
- И это в двух шагах от нормального, законопослушного мира, - пожаловался непонятно на что и неизвестно кому Хлюпик.
Чистоплюй! Меня затрясло от злости. Я перестал сдерживаться и дал волю чувствам. Рука сама метнулась вперед. Я подхватил его за грудки, поднял над землей и впечатал спиной в стену. Он засучил ногами, схватился за мою руку. Не то чтобы сопротивлялся, скорее от неожиданности.
- В двух шагах от какого мира? - тихо, но очень жестко прорычал я. - От твоего беспечного рафинированного мира, которого нет. Вы же просто не знаете другого. Видите его только в телевизоре. В кино и в криминальных новостях. Вы и воспринимаете это как кино. Кто-то обдолбался наркоты и с балкона вышел в лучшую жизнь - кино. Где-то дом взорвали - кино. Деды салабонов лупят - кино. Шалавы трахаются, по малолетству ни о чем не думая, а потом детей на помойку выбрасывают - кино.
Я разжал пальцы. Хлюпик шлепнулся на землю и принялся тереть перетянутую курткой шею.
- Вы даже повздыхать можете, дескать, ой как жалко, какой кошмар творится. Но для вас же этот кошмар, как голливудская сказка про живых мертвецов. Вы в это не верите. Вы не замечаете, что это есть, что вы в этом живете, что это может коснуться и вас. Как там… гром не грянет - мужик не перекрестится. Пока вас лично это не касается, вы, по примеру страуса, живете в неведении с головой в песке. «Мне не видно - мне не страшно». Хлюпик поднялся. Глаза очумелые, рожа красная.
- Ты чего, Угрюмый?
В самом деле, чего это меня понесло? - мелькнуло в голове.
- Мир - дерьмо, - резюмировал я по инерции. - Зона - дерьмо. Люди - дерьмо.
Он пошатывался и продолжал тереть шею. На меня глянул искоса.
- Но ведь это неправда, - покачал головой. Неправда? А что тогда правда? То, что он видит, - правда. Оно есть. И оно есть везде. И есть потому, что есть люди, которые позволяют себе то, что тысячелетиями запрещали. Стоило ли сотни и тысячи лет выводить запреты, выстраивать морали, заповеди и религии для того лишь, чтобы научиться их обходить и оправдывать себя? Я вот себя не оправдываю. Честно говорю: я - говно. Такое же, как все. Хотел бы быть лучше, но уже не умею.
Кажется, я говорил вслух. Во всяком случае, последняя фраза была сказана в голос. Хлюпик посмотрел на меня с пониманием. Взгляд у него вдруг стал тем самым, металлическим, которым можно ломать кости и колоть дрова.
- Просто тебя очень сильно обидели, - тихо сказал он. - Не знаю кто, не знаю когда, но очень сильно ударили.
Я мотнул головой. Да, ударили. Не просто ударили, а всю жизнь били. И наколотили не только шишек, но и понимание того, как устроен этот мир.
- Тебя зато мордой об стол не прикладывали, - пробурчал я.
- Прикладывали, - отозвался Хлюпик. - И больше, чем ты думаешь. Только держать удар надо уметь. Не только когда по морде бьют, но и когда в душу плюют. Человека иной раз обидят - не важно как. Он опыт получает, пусть и негативный. И, знаешь, девяносто девять из ста решают, мол, раз другие могут бить меня, то я могу лупцевать других. Причем так же безнаказанно. И только один на сотню вспомнит, что чувствовал, когда его, как ты говоришь, «мордой об стол». И не станет бить другого со злости, а остановится, вспомнив, каково это - быть битым. Помнишь: «подставь другую щеку»? Надо быть очень сильным человеком, чтобы суметь не ударить в ответ. А ты - слабак. The fresh air did not help. Lanky shaking. I pulled to the side of the entrance - a small door under a huge shield "Arena". My friend immediately leaned back against the wall, slid down it and sat down on his haunches, his head in his hands.
Lanky's shoulders trembled. Crying or just adrenaline picked up?
He raised his head. Her eyes were dry, but it continued to beat.
- What for? - He asked, not his voice. - Why is that?
- For the money, - I answered honestly. - Even for a thrill. Maybe another reason. I'm not a psychologist, so that in this poking around. And Freud did not read. I only know that he has all of the eggs.
- And it's a few steps away from the normal, law-abiding world, - complained of is not clear what and who knows whom Lanky.
Sissy! I shook with anger. I no longer hold back and gave vent to his feelings. A hand shot out itself. I caught him by the collar, lifted off the ground and slammed his back into the wall. He rolled up his feet, grabbed my hand. Not that resisted rather by surprise.
- A stone's throw from some of the world? - Quietly, but very firmly, I growled. - From your carefree refined world that does not exist. You just do not know the other. You see it only on TV. In the movie and in the criminal news. You and perceive it as a movie. Someone STONED drugs and the balcony went to a better life - cinema. Somewhere in the house blew up - cinema. Santa salabonov beating - cinema. Slut fuck on the early childhood of anything without thinking, and then the children in the trash thrown out - the movie.
I pried her fingers. Lanky flopped to the ground and began to rub his neck tapered jacket.
- You can even sigh, say, oh what a pity, what a nightmare going. But you have the same nightmare, like a Hollywood fairy tale about the living dead. You do not believe it. You do not notice that this is what you live in this, that it can relate to you as well. As there ... the thunder breaks out - peasant will not cross. As long as you personally, it does not concern you, for example ostrich, live in the dark with his head in the sand. "I do not see - I'm not afraid." Lanky rose. Ochumelov eyes, face is red.
- What are you doing, moody?
In fact, what it is I have suffered? - Flashed through my mind.
- World - shit - I concluded by inertia. - Zone - shit. People - shit.
He staggered and kept rubbing his neck. I looked at askance.
- But it's not true - shook his head. Not true? And what if the truth? What he sees - the truth. It is. And it is everywhere. And there because there are people who can afford that for thousands of years banned. Value for hundreds and thousands of years of display bans, to build moral and religious precepts for, only to learn how to get and justify yourself? I now no longer justified. Honestly: I - shit. Same as everyone. I would like to be better, but I can not.
I think I said aloud. In any case, the last sentence was said in the voice. Lanky looked at me with understanding. His eyes suddenly became thus a metal that can break bones and chop wood.
- Just you very much offended, - he said quietly. - I do not know who, I do not know when, but very strong impact.
I shook my head. Yes, they hit. They do not just hit and hit a lifetime. And not just chop cones, but also an understanding of how this world.
- You muzzle on the table but not applied, - I muttered.
- Applying - Lanky said. - And more than you think. Just take a punch should be able to. Not only when hit in the face, and when the soul of spit. Man sometimes hurt - no matter how. He gets the experience, albeit negative. And, you know, ninety-nine out of a hundred decide, they say, since others can beat me, then I can luptsevat others. And the same with impunity. And only one in a hundred will remember that feeling when, as you say, "muzzle on the table." And will not beat the other out of anger, and stop remembering what it is - to be broken. Remember: "turn the other cheek"? It should be a very strong person to be able to not hit back. And you - a wimp. | |
