Сеет снегом зима, щедро сеет вокруг.
Им полны закрома для метелей и вьюг.
Ни звезды не видать - белой мглы блеск и шик.
В этой долгой степи замерзал ямщик.
То петляет путь, то вяжется узлом.
Воет вьюга волком весело и зло.
Дыханье севера могучее стреножит
Кого угодно вдалеке от теплых мест,
Вцепившись в сердце мертвой хваткою бульдожьей,
Ударит в грудь.
В лапах вечной зимы на развилке дорог
Точно корни пустил, каждой костью продрог.
Пал конек вороной и недвижим лежит.
Жизнь мила, удила закусил ямщик.
То петляет путь, то вяжется узлом.
Воет вьюга волком весело и зло.
Дыханье севера могучее стреножит
Кого угодно вдалеке от теплых мест,
Вцепившись в сердце мертвой хваткою бульдожьей,
Ударит в грудь.
Личный ад ямщика замерзать вновь и вновь.
Пока песня жива, будет стыть в жилах кровь.
Как насмешка она над равниной звучит,
Еще раз по сто раз замерзал ямщик.
Sows winter snow, sow generously around.
They are full of bins for snowstorms and blizzards.
No stars to be seen - whiteout glitter and glamor.
In this long steppe froze the driver.
It winds through the path, then it fits assembly.
Howling blizzard wolf fun and mischief.
The breath of the north mighty hobble
Anyone away from warm places,
Clutching a stranglehold in the heart of a bulldog,
Hit in the chest.
The legs of eternal winter on the fork in the road
Just let the roots, every bone chilled.
Pal horse and sheep lay motionless.
Life is sweet, biting the driver bit.
It winds through the path, then it fits assembly.
Howling blizzard wolf fun and mischief.
The breath of the north mighty hobble
Anyone away from warm places,
Clutching a stranglehold in the heart of a bulldog,
Hit in the chest.
Personal Hell the coachman to freeze again and again.
While the song is still alive, it is styt blood in the veins.
How it sounds mockery above the plain,
Once again, hundreds of times the driver was freezing.
