1981 год. Домашний Концерт. Более известный под народным названием Одесские песни. навеяны историями И.Бабеля
МАЙДАН
На одесском на майдане
Шум-переполох,
Полицмейстер Геловани
Проглотил свисток.
Потому что утром рано
У его жены
Кто-то из моих жиганов
Позабыл штаны.
Бедный обер-полицмейстер
Бегает, кричит,
А его мадам без чувства
Бледная лежит.
Не могла она Сэмену
Ночью отказать,
Если мужа нету дома,
Если не с кем спать.
Мой братан для марафета
Бобочку одел,
На резном ходу штиблеты,
Лорд их не имел,
Клифт парижский от Диора,
Вязаный картуз.
Ох, кому-то будет цорес,
Ой, бубновый туз!
Ровно в полночь на диване
Сема, сняв костюм,
Кушал с бабой Геловани
Вяленый изюм.
Словно луч от паровоза,
Взгляд его скользит
По буфету, где, наверно,
Золото лежит.
Губы жаркие целуют
Девичье лицо,
А пальцы цепкие снимают
С камушком кольцо.
Но темперамент её южный
Он не рассчитал,
И в момент не самый нужный
Урка закричал.
Тут ворвался Геловани
В вязанном белье,
И увидел уркагана
В женином колье.
И пока он свою челюсть
Двигал взад-вперёд,
Князь и гордость Молдаванки
Двинул в огород.
1981. Home Concert. Better known under the name of People's Odessa songs. inspired by the stories of Isaac Babel
MAYDAN
In Odessa in the Maidan
Noise-stir
The police chief Gelovani
Swallowed whistle.
Because early in the morning
His wife
Some of my Zhiganov
I forgot his pants.
Poor Chief of Police
Run, shouting,
And he Madame without feeling
Pale is.
She could not Semenu
At night, refuse,
If the husband does not have a home,
If you do not sleep with anyone.
My bro for marafeta
Bobochko dressed,
In the course carved boots,
Lord they did not have,
Clift Paris Dior,
Knitted cap.
Oh, someone will Tsores,
Oh, ace of diamonds!
At midnight on the couch
Sam, removing the suit,
Kushal with a woman Gelovani
Dried raisins.
Like a ray from the engine,
His eyes slide
On the sideboard, where, perhaps,
Gold is.
Hot lips kiss
Girlish face,
A tenacious fingers removed
With a stone ring.
But her temperament south
He did not calculate,
And at the moment it is not the desired
Urca cried.
Here burst Gelovani
The knit underwear,
And I saw urkagany
In his wife's necklace.
And while he his jaw
He moves back and forth,
Prince and the pride of Moldavian
He moved into the garden.
