Что-то опять происходит не так, и что-то опять не то.
Человек, зашедший в вагон метро, почему-то в моем пальто.
Такая же черная шляпа на нем, и тоже в одной руке
Он держит газету, купленную в ларьке.
Дверь закрывается. Я наблюдаю и вижу его вблизи.
Вот он садится, и видно, что он — тоже светловолос.
Даже ботинки с таким же узором вымазаны в грязи.
Точно такие же скулы. Такой же нос.
Мне отчего-то забавно: он даже не знает, кто он такой.
Он издевается, он поправляет мой галстук моей рукой,
Смотрит моими глазами на карту метро за моим плечом.
Кроме него, я не думаю ни о чем,
Потому что с этой секунды мои зрачки — не мои зрачки,
И мое лицо — не мое лицо, и рассудок уже не мой.
Запредельно спокойны его глаза и движения так легки,
И мне кажется, будто он едет ко мне домой.
Я бы кричал, я бы выл от ужаса, но у него теперь мой язык.
Если бы зубы остались моими, то я бы вцепился ему в кадык.
Если бы ноги остались моими, то я бы вскочил и сбежал домой.
Есть ли хоть что-то, что я унесу с собой?
И вот вспоминаю секретное имя, которое сказано лишь во сне,
Имя, которое люди уносят с собой в занебесный край.
Вдруг человек замечает меня. Встает и идет ко мне
И говорит, улыбаясь: «Мое. Отдай».
© текст Александр Пелевин / музыка, исполнение 12x12 Something is going wrong again, and that something was wrong again.
A person who has come into the subway car, for some reason, in my overcoat.
The same black hat on it, and also in one hand
He holds a newspaper, bought in a stall.
The door closes. I watch and see it up close.
Here he sits, and it is clear that he - too fair-haired.
Even the shoes with the same pattern smeared with mud.
Exactly the same cheekbones. The same nose.
I somehow funny: he does not even know who he is.
He mocks it straightens my tie to my hand,
I look my eyes on the subway map over my shoulder.
Besides him, I do not think about anything,
Because this second of my pupils - not my pupils,
And my face - not to my face, and my mind is not.
Prohibitively calm his eyes and movements are so easy,
And it seems to me as if he was going to my house.
I would cry, I would have howled with horror, but it is now my tongue.
If my teeth were, I would have grabbed him in the Adam's apple.
If my feet were, I would have jumped up and ran home.
Is there anything that I will take away with them?
And I remember the name of a secret, which is said only in a dream,
The name that people carry with them to the place beyond the heavens edge.
Suddenly, people notice me. He gets up and goes to me
And he said, smiling: "My. Give. "
© Alexander Pelevin text / music, performance 12x12 | |
