Уходит на запад кудаблин-тудаблин,
спокоен, взволнован, упрям и расслаблен.
Несут его в море колибри-корабли,
палят гарнитуры большого калибра,
гремят полонезы прощальные вьюги
и машут платками подруги-задрыги.
Он слёзы глотает, он бодро смеётся,
как птицая птица, душа его мнётся
у входа на долгий форматтер-фарватер,
на дымный, на тёмный,
как наш избиратель.
На запад, на запад укажут компасы,
бегут, полосаты, матрасы-матросы,
и тросы, и шканцы, тянули-качали,
задраив до блеска отсеки печали.
Стихает вдали лихорадочный гомон,
и мир оседает, как сплющенный гоблин,
как сдувшийся пи ’ нгвин,
как рухнувший рубель,
как канувший за борт
фальцгобель-зензубель.
Сгущается хаос, солёный и рваный,
и реют на реях огни Вассермана.
Уходит на запад кудаблин-тудаблин.
Вернется ль обратно?
Да нет, никогда, блин.
17—20 марта 1999 Exit west-kudablin tudablin,
calm, agitated, stubborn and relaxed.
Carry it into the sea hummingbird-ships,
Headset firing large caliber,
polonaises resound farewell blizzard
and waving handkerchiefs-girlfriend zadrygi.
He swallows the tears he cheerfully laughs,
Like a bird a bird, his soul is wrinkled
at the entrance to a long-formatter channel,
to smoke, to the dark,
as our voters.
In the west, to the west indicate compasses,
running, striped, mattresses, sailors,
and cables, and the quarter-deck, pulled-pumped,
Zadran to shine sorrow compartments.
Hectic hubbub to die down in the distance,
and the world settles as flattened goblin
both blown away pi 'ngvin,
a collapsed Rubel,
both sunk overboard
faltsgobel-zenzubel.
Thicken chaos, salty and ragged,
and hover aloft lights Wasserman.
Exit west-kudablin tudablin.
Will return back eh?
No, never, damn it.
17-20 March 1999 Смотрите также: | |
