Когда коснётся осень мокрым ртом
моей щеки, припудренной туманом
я начинаю сомневаться в том,
что всё в природе прочно, без обмана.
Что этот зябкий дождь угрюм - пока,
что холода придут, а не наступят
и в том, что из тумана облака
и в том, что быть всё время умным -
глупо…
Когда умру,
то соберу
своих врагов вокруг себя:
пускай, завидуя, скорбят
и слёзы луковые льют
а я - учтив,
мертвецки тих,
всё буду пить здоровье их
и воскрешать загробный стих
про свой пожизненный уют,
где мне моя душа видна до дна,
а в действиях моих - ни капли действа.
И эта женщина…
пусть не всегда одна,
но от неё мне никуда не деться!
- Ах, всё рискую знать почти про всё.
Прозренье - благодатнейшая кара!
И дышит осень прямо мне в лицо
хмельного лета горьким перегаром.
Когда умру,
то соберу
черновики своих врагов,
черновики чужих друзей,
любвей, запоев и смертей
и, холодея, стану жечь,
вдыхая благогорький дым.
- Ей-ей, святее всей воды
сия непролитая желчь!
Покуда жив, и различить горазд
делёжку денег и деленье клеток,
но я прошу:
пусть хоть в неделю раз,
хоть на полвзгляда наступает лето!
Ах, лузгаю слова умелым ртом.
Приятно уху - жутковато глазу?
Я виноватей всей природы в том,
что ум её за мой заходит разум.
Когда умру - тогда умру,
хоть это мне не по нутру.
Моя измятая постель
тебе, единственной, укор.
К стеклу прилипший жёлтый лист
как поцелуй Иуды чист,
а моросящая любовь
волнует желчь, но портит кровь. When autumn touches wet mouth
my cheeks, powdery mist
I'm starting to doubt
that everything in nature firmly, without cheating.
This chilly rain gloomy - yet
that come cold and not come
and that the fog cloud
and that all the time to be smart -
stupid ...
When I die,
then gather
his enemies around him:
let, jealous, mourn
and tears pour onion
and I - polite,
dead quiet,
all I drink the health of their
and raise the afterworld verse
about his life-long comfort,
where I my soul is visible to the bottom,
and in my actions - not a drop action.
And this woman ...
though not always the same,
but from it I can not escape!
- Oh, risking everything to know about almost everything.
Epiphany - a fertile car!
And breathes fall right in my face
intoxicating summer bitter fumes.
When I die,
then gather
drafts of their enemies,
drafts foreign friends,
love, drinking bouts and deaths
and, turning cold, I will burn,
blagogorky inhaling smoke.
- Really, that holier than all the water
And this unshed bile!
As long as alive, and the differences are much
carve-up of money and cell division,
but I ask:
let at least once a week,
at least for polvzglyada summer begins!
Oh, nibble words skillful mouth.
Nice ear - scary eye?
I blame the whole of nature is
mind that it comes for my mind.
When I die - then die,
though it is not to my liking.
My crumpled bed
you, the only reproach.
By adhering glass yellow leaf
like the kiss of Judas is clean,
and drizzly love
care bile, but spoils the blood. | |
