Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать,
Вот стою я перед вами, словно голенький,
Да, я с Нинулькою гулял с тетипашиной,
И в "Пекин" ее водил, и в Сокольники.
Поясок ей подарил поролоновый,
И в палату с ней ходил в Грановитую,
А жена моя, товарищ Парамонова,
В это время находилась за границею.
А вернулась, ей привет -- анонимочка,
Фотоснимок, а на нем -- я да Ниночка !
Просыпаюсь утром -- нет моей кисочки,
Ни вещичек ее нет, ни записочки,
Нет как нет,
Ну, прямо, нет как нет !
Я к ней, в ВЦСПС, в ноги падаю,
Говорю, что все во мне переломано.
Не сердчай, что я гулял с этой падлою,
Ты прости меня, товарищ Парамонова !
А она как закричит, вся стала черная --
Я на слезы на твои -- ноль внимания,
И ты мне лазаря не пой, я ученая,
Ты людям все расскажи на собрании !
И кричит она, дрожит, голос слабенький,
А холуи уж тут как тут, каплют капельки,
И Тамарка Шестопал, и Ванька Дерганов,
И еще тот референт, что из "органов",
Тут как тут,
ну, прямо, тут как тут !
В общем, ладно, прихожу на собрание,
А дело было, как сейчас помню, первого,
Я, конечно, бюллетень взял заранее
И бумажку из диспансера нервного.
А Парамонова, гляжу, в новом шарфике,
А как увидела меня, вся стала красная,
У них первый был вопрос -- свободу Африке ! --
А потом уж про меня -- в части "разное".
Ну, как про Гану -- все в буфет за сардельками,
Я и сам бы взял кило, да плохо с деньгами,
А как вызвали меня, то сник от робости,
А из зала мне кричат -- давай подробности !
Все, как есть,
ну, прямо, все, как есть !
Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать?
Вот стою я перед вами, словно голенький,
Да, я с племянницей гулял с тетипашиной,
И в "Пекин" ее водил, и в Сокольники,
И в моральном, говорю, моем облике
Есть растленное влияние Запада,
Но живем ведь, говорю, не на облаке,
Это ж просто, говорю, соль без запаха!
И на жалость я их брал, и испытывал,
И бумажку, что я псих, им зачитывал,
Ну, поздравили меня с воскресением,
Залепили строгача с занесением!
Ой, ой, ой,
Ну, прямо, ой, ой, ой...
Взял тут цветов букет покрасивее,
Стал к подъезду номер семь, что для начальников,
А Парамонова, как вышла, вся стала синяя,
Села в "Волгу" без меня и отчалила!
И тогда прямым путем в раздевалку я,
И тете Паше говорю, мол, буду вечером,
А она мне говорит -- с аморалкою
Нам, товарищ дорогой, делать нечего.
И племянница моя, Нина Саввовна,
Она думает как раз тоже самое,
Она всю свою морковь нынче продала,
И домой, по месту жительства, отбыла.
Вот те на,
ну, прямо, вот те на!
Я тогда иду в райком, шлю записочку,
Мол, прошу принять, по личному делу я,
А у Грошевой сидит моя кисочка,
Как увидела меня, вся стала белая!
И сидим мы у стола с нею рядышком,
И с улыбкой говорит товарищ Грошева --
Схлопотал он строгача, ну и ладушки,
Помиритесь вы теперь по-хорошему.
И пошли мы с ней вдвоем, как по облаку,
И пришли мы с ней в "Пекин" рука об руку,
Она выпила "дюрсо", а я "перцовую"
За советскую семью, образцовую!
Вот и все... Oh, well, what is there to say, what is there to ask,
Here I stand before you, as if naked,
Yes, I walked with Ninulkoyu tetipashinoy,
And in "Beijing" it led, in Sokolniki.
Belt she gave a foam,
And in the ward with her I went to Faceted,
And my wife, comrade Paramonov,
At this time I was abroad.
A returned her hello - anonimochka,
Photograph, and on it - but I Nina!
I wake up in the morning - not my Kisochka,
No veshchichek her no, little notes,
No is no,
Oh, right, there is no!
I do it in the All, falling at his feet,
I say that all broken in me.
Serdchay Not that I was walking with this bitch,
Forgive me, comrade Paramonov!
And she cried out, all became black -
I have tears on your - zero attention,
And you did not sing Lazarus, I'm a scientist,
You tell all the people at the meeting!
And she cries, shaking, his voice weak,
And lackeys really right there, drop down the droplets,
And Tamara Shestopal and Vanka antsy,
And the reviewer that from the "authorities"
Right here,
Well, right, right there!
In general, okay, I come to the meeting,
And it was, as I remember, first,
Of course, I took a sheet advance
And a piece of paper from the clinic of nervous.
And Paramonov, look, a new scarf,
And what I saw, all I became red,
Their first question was - the freedom of Africa! -
And then ask about me - in the part of "Other".
Well, how about Ghana - all in buffet for sausages,
I myself would take a kilo, so bad with money,
What caused me, wilted from timidity,
A shout from the hall to me - let's details!
All as is,
Well, straight, like it is!
Oh, well, what is there to say, what is there to ask?
Here I stand before you, as if naked,
Yes, I was walking with my niece tetipashinoy,
And in "Beijing" it led, in Sokolniki,
And morally, I speak, my appearance
There was corrupt influence of the West,
But because we live, speak, not in the cloud,
Well it's simple, say, salt and odorless!
And I took them pity, and felt,
And a piece of paper that I was crazy, he was reading,
Well, we congratulated me with the resurrection,
Close up strogacha to be entered!
Oh oh oh,
Well, right, oh, oh, oh ...
Then I took a bouquet of flowers more beautiful,
He became the entrance number seven that to the chiefs,
And Paramonov, came out, all became blue,
Villages in the "Volga" and sailed without me!
And then the right way to the locker room, I,
And Aunt Pasha say, they say, will be in the evening,
And she tells me - with amoralkoyu
We, dear friend, nothing to do.
And my niece, Nina Savvovna,
She thinks just the same,
She sold all his carrots today,
And back home, in the community, he departed.
These are on,
Well, right, these are on!
I then go to the district committee, I send a little note,
Like, please accept, I am on a personal matter,
And Grosheva sits my Kisochka,
As she saw me, I became all white!
And we were sitting at the table next to her,
And with a smile, says Comrade Groshev -
Shlopotat he strogacha, well Okay,
You make peace is now on good terms.
And we went alone with her, both in the cloud,
And we came to it in the "Beijing" hand in hand,
She drank "Durso" and I "pepper"
During the Soviet family, a model!
That's all... Смотрите также: | |
