Проедешь Обводный, и Питер начнется в окошке вагона,
Он справа, когда подлетаешь с востока — взгляни на него с самолета.
Он вечно в дыму, и на севере — грязного, сизого тона.
Представь — среди женщин, детей и чиновников ждет тебя кто-то.
А кто-то не ждет, но от радости речи лишится,
Когда ты измученным телом вомнешься в парсек коммуналки
И в грустных глазах образиш петербургские бледные лица,
Увидишь, как мало пространства и как его городу жалко.
Но это неважно, поскольку другие миры в нас…
Они необъятны, и даже тоска наша их не заполнит.
Смотри, говори, припасайся к руке непрерывно…
Ты опыт имеешь и знаешь, что это не больно.
А вот и обои, нелепый рояль и старинная эта лепнина,
Скрипучий паркет в коридоре длиннющем и черном,
Амур запыленный с отбитым крылом у камина
И я, Петербург, за пристрастье к гармонии
(Боже!) Пожизненно твой заключенный.