Невесел, невесел, невесел
мой маленький Ангел больной.
Он нынче ушел от невесты
и песен
уже не поет под Луной.
А было - он, взявши гобойчик,
дудя, и дудя, и дудя,
плясал, как охайский ковбойчик,
(такой чек)
такое простое дитя.
И дергал он струны гитарки,
и пел, как хрипой эмигрант.
За взгляд Ангелицы Тамарки
Кошмарки
плясал и плясал, как мутант.
Он серые кудри расчешет
и плюнет на Землю с Луны,
поскольку ни конный, ни пеший,
ни леший
оттуда ему не видны.
Он бросит какой-нибудь камень,
а, может быть, что-то еще.
Ему же своими руками
дал Ленина орден,
а после - по морде
какой-то Никита Хрущев.
Тамарка его - Ангелица
его не умела ценить.
Заставит побриться,
чтоб мог он учиться,
учиться, учиться не пить.
Но он выпивал понемногу-
стаканом, ведром, сапогом.
За Черта, за Бога,
за руку, за ногу
немного в дорогу. Ого!
Ну, в общем, не рок и не блюзы
его довели до беды -
а то, что с распадом Союза
от пуза
страной управляют балды.
Потом Ангелица Тамарка
в ламбаде сломала стопу,
упала лицом на цыгарку
товарка
я очень обжегши губу.
Она не могла целоваться,
А маленький Ангел больной
радировал с ранцевой рации
Франции,
что он без любви под Луной.
Он в кудри пальцами вцепился
и рвал он их, рвал он их, рвал...
Как будто у Даугавпилса
(копил все)
он брал, брал, брал, брал
интеграл.
Такая крутая «лав стори»,
такая новелла, чувак.
Эх, выпьем за Черное море
мы с горя,
там тоже сегодня бардак.
1994 Mirthless, cheerless, mirthless
my little angel of the patient.
He is now gone from the bride
and songs
no longer singing in the moonlight.
And it was - he, taking goboychik,
dudya and dudya and dudya,
danced as ohaysky kovboychik,
(A check)
such a simple child.
And he pulled the strings gitarki,
and sang as wheezing immigrant.
For look Angelitsy Tamarkin
Koshmarki
I danced and danced, as a mutant.
He's gray curls rascheshet
and spit on the Earth from the moon,
since neither horse nor foot,
no devil
from there it is not visible.
He will throw any stone,
and maybe something else.
He is with his own hands
given the Order of Lenin,
and then - in the face
some Nikita Khrushchev.
Tamara him - Angelitsa
he did not know how to appreciate.
Will make a shave,
so that he could learn,
learn, learn not to drink.
But he drank ponemnogu-
glass, bucket, boot.
The devil, for God,
arm, leg
a bit on the road. Wow!
Well, in general, not rock and blues
it brought to disaster -
and that with the collapse of the Union
from the belly
a country run by the bulldozer.
Then Angelitsa Tamarka
Lambada in broken foot,
He fell face down on the cigarette
tovarka
I really burned my lip.
She could not kiss,
A sick little angel
I radioed to the backpack radio
France
that he had no love under the moon.
He curls his fingers clutched
and he tore them, he tore them tore ...
As if in Daugavpils
(Hoarding all)
he would take, take, take, take
integral.
This cool "love story"
this story, dude.
Ah, here's to the Black Sea
we sorrow,
Today there is also a mess.
1994 Смотрите также: | |
