Дороги, столбов телеграфных кресты,
и холод и затхлость гостиниц,
и бездорожье российской версты,
и черствый буфетный гостинец,
и высокомерье столичных чинуш,
и провинциальное хамство,
и сплетни, и слухи и честную чушь
терпи с благородным упрямством.
Недуг подкрадется - ах, Бог наказал,
готовьте прощальные речи,
но вечер наступит, и сцена и зал
всего выжимают и лечат.
Мне видится зал, как прекрасный кувшин,
который наполниться жаждет,
порой принимающий форму души,
тем более, чем не однажды
Бессонные думы жестокой строкой
огранишь внутри и снаружи,
робея в надежде, что твой непокой
для пользы Отечества служит,
а в дальних концах его, если совсем
по дому тоска и тревога,
на время, быть может, поможет ноль-семь,
и снова дорога, дорога.
И всегда с тобой тревоги, и всегда с тобой враги,
бесконечные дороги, бесконечные долги. Roads, telegraph poles crosses,
and the cold and the mustiness of hotels,
and the Russian off-road a mile,
and stale buffet fairing,
and metropolitan arrogance of bureaucrats,
provincial and rudeness,
and gossip, rumors and nonsense and honest
Endure with a noble stubbornness.
Affliction creep - oh, God punished,
cook farewell speech
but the evening comes, and the stage and the hall
just squeeze and treated.
I see the hall, as an excellent pitcher,
who longs to be filled,
sometimes taking the form of the soul,
even more than once is not
Sleepless Council brutal string
faceted inside and outside,
timid in the hope that your restlessness
for the benefit of the Fatherland is,
and in the far end of it, if at all
homesickness and anxiety,
at the time, perhaps, to help zero-seven,
and over the road, the road.
And always alert you, and always with you enemies,
endless road indefinitely. Смотрите также: | |
