День разбит об косяк горизонта в багровую жижу.
Город спит, обнажив без стыда крыши голых домов.
Нараспашку глаза, всё равно дальше неба не вижу.
Вкус покоя, впитавшийся в скрежет висячих замков.
Глотки окон, допеть не успев крик отчаянной боли,
Цепко схвачены сетью густого бетонного льда.
Собирая крупицы в потёмках рассыпанной воли,
Я бреду по осколкам дорог, что ведут в никуда.
По тонкой пелене
Я вновь бегу к луне
Вдоль квадрата чёрного окна.
Сбиваю ноги в кровь,
Но я не в силах вновь
Отделить реальность ото сна.
Этот призрачный мир словно соткан из нити сомнений,
От привычного в нём не осталось и тени следа.
Натыкаясь на мутные грани кривых измерений,
Я бреду по осколкам дорог, что ведут в никуда.
По тонкой пелене
Я вновь бегу к луне
Вдоль квадрата чёрного окна.
Сбиваю ноги в кровь,
Но я не в силах вновь
Отделить реальность ото сна.
The day is smashed against the cant of the horizon into a crimson slurry.
The city sleeps, revealing the roofs of bare houses without shame.
Wide-eyed, I still can't see beyond the sky.
A taste of peace, absorbed into the rattle of padlocks.
The throats of the windows, singing before the cry of desperate pain,
Tenaciously caught by a net of thick concrete ice.
Collecting grains in the darkness of scattered will
I wander over the broken roads that lead nowhere.
On a thin veil
I'm running to the moon again
Along the square of the black window.
Knockin 'my feet bleeding
But I can't again
Separate reality from sleep.
This ghostly world is woven from a thread of doubt
Not even a trace of the usual remained in him.
Bumping into the murky edges of the measurement curves,
I wander over the broken roads that lead nowhere.
On a thin veil
I'm running to the moon again
Along the square of the black window.
Knockin 'my feet bleeding
But I can't again
Separate reality from sleep.
