Слева забор, справа забор, и ничего, кроме тьмы...
Александр Розенбаум
Слева забор, справа забор,
И ничего, кроме тьмы.
Красный террор, белый террор, -
То пир во время чумы.
Ротмистр - враг. К стенке, моряк,
Ставь его, гада, скорей.
Справа барак и слева барак,
Хватит на всех лагерей.
Сняли бушлаты, на берег сошли,
Переодевшись в кожанки.
Сами потом по этапам пошли
Стылым - зимой, летом - жарким.
Новый закон старых оков,
Да песен своих не меняли.
Слева окоп, справа окоп,
Но нас туда не пускали.
Долог закат, длинны срока,
Но не видали конца им.
Слева зэка, справа зэка
Из молодых полицаев.
Легкие кровью стекли по губе,
Но не убили в нас веры.
Год полста третий, спасибо тебе
За рундучок из фанеры.
Справа звезда, слева звезда,
В венчике черных бровей.
Снова беда, все как тогда...
Любит Россия царей.
On the left fence, the fence on the right, and nothing but the darkness ...
Alexander Rosenbaum
On the left fence, the fence on the right,
And there is nothing but darkness.
Red Terror, White Terror -
What a feast during the plague.
Captain - the enemy. Up against the wall, sailor,
Puts it, reptile, probably.
To the right and left of the barrack hut
Enough for all camps.
They took jackets, descended to the shore,
Dressed in a leather jacket.
Sami then went in stages
Icy - winter, summer - hot.
The new law of the old shackles
Yes, his songs have not changed.
Left the trench, the trench on the right,
But we were not allowed there.
Long sunset, long,
But they did not see the end.
From left to convict, the right con
From young policemen.
Light blood drained by lip
But they do not kill us in the faith.
Half a year three, thank you
For runduchok plywood.
Right star left star
The corolla black eyebrows.
Again the trouble, all as if ...
He loves Russian tsars.
