Хоровод
Друг-товарищ наш, не суди за то,
Что в цепях пройдешь по-над речкою.
А суди за то, что в твоих крылах
Отразили свет лики вечные.
Друг-товарищ наш, не суди за то,
Что корабель твой на волну не лег,
А суди за то, что не люб судьбой,
Что хотел взлететь, да не вышел срок.
Друг-товарищ наш, не погибель - зло.
Зло, когда кричат, да не веруют.
Слово - пух-перо, дунешь - унесло
В небеси к зорям, в тучи серые.
Ване снятся васильки на бережочке
Голубые, словно паводок весенний.
Что же вы, люди, их совсем не бережете?
В тех цветах души спасенье.
Снится Ване: закачался трон и рухнул,
Зашумел в дубраве ветер, потемнело.
И на поле вышла белая старуха,
Покачала головой и улетела.
За околицу стежка увела.
Сторона-печаль, горя не носи.
Воля-вольная, ты была мила,
Ты была мне мать, я тебе не сын.
Сторона-печаль, подымись с колен,
Купола горят чисто золотом.
И остер топор, и земля постель,
И звенит-гремит в небе колокол. Horticulture
Friend-comrade ours, do not judge for
That in chains will pass over the speech.
And the judgment for the fact that in your wings
Reflected the light of the eternal face.
Friend-comrade ours, do not judge for
That your ship did not go to the wave,
And the judge for not fate,
What did you want to take off, but did not come out.
OUR-comrade, not death - evil.
Evil, when screaming, do not believe.
Word - Pooh Pen, Duncheut - Breakfast
In the sky to the zorms, in the clouds are gray.
Vanya dreams of cornflowers on bass
Blue, like flooding spring.
What are you, people who do not take them at all?
In those colors of the soul resignation.
Dreaming Vanya: Mooked in the throne and collapsed,
She looked at the dubber, darkened.
And the white old woman came on the field,
Shook her head and flew away.
For the sideline stitch hung.
Side-sadness, grief not only.
Wolly-free, you were Mila,
You were my mother, I'm not my son to you.
Side-sadness, satellite from the knees,
The dome is burning purely gold.
And Oster ax, and land bed,
And rings, rattling the bell in the sky. | |
