В небе качается звезда,
засыпают города,
забывая о долгах.
Где-то в окраине глуши
сохнут годы камыши
на соломенных ногах.
То ли жив, то ли нет
самый северный дед,
треугольный кадык
самый крайний мужик.
Ему лет сто или двести,
и ничего кроме чести,
как лопата борода,
шрамы люди города.
Когда собиралися полки,
ходили строем сапоги
за далекие моря.
Кому штык, кому пулю выбирай,
чашу полную собрал
и понес себе на край.
Дорога холод и лед,
а он на север идет,
а в чаше боль да беда,
а он в Сибирь в холода.
Утес в холодной реке,
весло в сухом кулаке,
ломала лодку волна,
войной тюрьма калыма.
Натоплен юг-пальмакрый,
ему зачем-то на край
крадут года-холода,
зато видны города.
Корнями серых берез
как тайский будда прирос,
века плетутся из дней
отсюда дальше видней.