Немец был силен и ловок,
Ладно скроен, крепко сшит,
Он стоял, как на подковах,
Не пугай - не побежит.
Сытый, бритый, береженый,
Дармовым добром кормленный,
На войне, в чужой земле
Отоспавшийся в тепле.
Он ударил, не стращая,
Бил, чтоб сбить наверняка.
И была как кость большая
В русской варежке рука...
Не играл со смертью в прятки, -
Взялся - бейся и молчи, -
Теркин знал, что в этой схватке
Он слабей: не те харчи.
Есть войны закон не новый:
В отступленье - ешь ты вдоволь,
В обороне - так ли сяк,
В наступленье - натощак.
Немец стукнул так, что челюсть
Будто вправо подалась.
И тогда боец, не целясь,
Хряснул немца промеж глаз.
И еще на снег не сплюнул
Первой крови злую соль,
Немец снова в санки сунул
С той же силой, в ту же боль.
Так сошлись, сцепились близко,
Что уже обоймы, диски,
Автоматы - к черту, прочь!
Только б нож и мог помочь.
Бьются двое в клубах пара,
Об ином уже не речь, -
Ладит Теркин от удара
Хоть бы зубы заберечь.
Но покуда Теркин санки
Сколько мог
В бою берег,
Двинул немец, точно штангой,
Да не в санки,
А под вздох.
Охнул Теркин: плохо дело,
Плохо, думает боец.
Хорошо, что легок телом -
Отлетел. А то б - конец...
Устоял - и сам с испугу
Теркин немцу дал леща,
Так что собственную руку
Чуть не вынес из плеча.
Черт с ней! Рад, что не промазал,
Хоть зубам не полон счет,
Но и немец левым глазом
Наблюденья не ведет.
Драка - драка, не игрушка!
Хоть огнем горит лицо,
Но и немец красной юшкой
Разукрашен, как яйцо.
Вот он-в полвершке - противник.
Носом к носу. Теснота.
До чего же он противный -
Дух у немца изо рта.
Злобно Теркин сплюнул кровью,
Ну и запах! Валит с ног.
Ах ты, сволочь, для здоровья,
Не иначе, жрешь чеснок!
Ты куда спешил - к хозяйке?
Матка, млеко? Матка, яйки?
Оказать решил нам честь?
Подавай! А кто ты есть,
Кто ты есть, что к нашей бабке
Заявился на порог,
Не спросясь, не скинув шапки
И не вытерши сапог?
Со старухой сладить в силе?
Подавай! Нет, кто ты есть,
Что должны тебе в России
Подавать мы пить и есть?
Не калека ли убогий,
Или добрый человек --
Заблудился
По дороге,
Попросился
На ночлег?
Добрым людям люди рады.
Нет, ты сам себе силен,
Ты наводишь
Свой порядок.
Ты приходишь -
Твой закон.
Кто ж ты есть? Мне толку нету,
Чей ты сын и чей отец.
Человек по всем приметам, -
Человек ты? Нет. Подлец!
Двое топчутся по кругу,
Словно пара на кругу,
И глядят в глаза друг другу:
Зверю - зверь и враг - врагу.
Как на древнем поле боя,
Грудь на грудь, что щит на щит, -
Вместо тысяч бьются двое,
Словно схватка все решит.
А вблизи от деревушки,
Где застал их свет дневной,
Самолеты, танки, пушки
У обоих за спиной.
Но до боя нет им дела,
И ни звука с тех сторон.
В одиночку - грудью, телом
Бьется Теркин, держит фронт.
На печальном том задворке,
У покинутых дворов
Держит фронт Василий Теркин,
В забытьи глотая кровь.
Бьется насмерть парень бравый,
Так что дым стоит сырой,
Словно вся страна-держава
Видит Теркина:
- Герой!
Что страна! Хотя бы рота
Видеть издали могла,
Какова его работа
И какие тут дела.
Только Теркин не в обиде.
Не затем на смерть идешь,
Чтобы кто-нибудь увидел.
Хорошо б. А нет - ну что ж...
Бьется насмерть парень бравый -
Так, как бьются на войне.
И уже рукою правой
Он владеет не вполне.
Кость гудит от раны старой,
И ему, чтоб крепче бить,
Чтобы слева класть удары,
Хорошо б левшою быть.
Бьется Теркин,
В драке зоркий,
Утирает кровь и пот.
Изнемог, убился Теркин,
Но и враг уже не тот.
The German was strong and agile,
Well tailored, tightly stitched,
He stood like a horseshoe,
Do not scare - will not run.
Fed, clean-shaven, SAVINGS,
Money for good feeding,
On the war in a foreign land
Catch up on sleep in the warmth.
He hit without straschaya,
Beal to knock sure.
And there was a big bone
The Russian mitten hand ...
I do not play hide and seek with death -
Took - beysya and silent -
I terkin know that in this fight
He is weak: not the grub.
Is the law of war is not new:
By way of derogation - you eat enough,
In the defense - it syak,
The offensive - on an empty stomach.
The German slammed so that the jaw
As if the right to file.
And then a fighter without aiming,
German Hryasnul between the eyes.
And the snow did not spit
First blood cruel salt
German sled slipped again
With the same force in the same pain.
As agreed, grappled close
What has been the cage, wheels,
Automatic - the hell away!
Only used a knife and could help.
BEAUTY two in a pair of clubs,
Otherwise it is no longer -
Gets along strike from Terkin
If only zaberech teeth.
But as long as Terkin sled
How could
In combat, Beach,
Germans moved like a barbell,
That's not the sled,
And under the breath.
Terkin gasped: a bad deal,
Poor, thinking fighter.
Well, that is easy body -
I bounced. And b - end ...
I resist - and himself with fright
Terkin Germans gave bream,
So his own arm
I almost took out the shoulder.
To hell with it! Glad I did not miss,
Though the teeth is not complete account
But the German left eye
Not Monitored.
The fight - a fight, not a toy!
Although the fire burns the face,
But German red yushkoy
Decked out like an egg.
Here it is in half an inch - the enemy.
Nose to nose. Tightness.
Until then, he nasty -
The spirit of a German mouth.
Terkin viciously spat blood,
And the smell! Knocks down.
Oh, you bastard, health,
Not otherwise, zhresh garlic!
Where are you in a hurry - to the hostess?
Uterus, with milk? Uterus, yayki?
I provide decided to honor us?
Give! And who you are,
Who are you, that our grandmother
He said at a threshold,
Do not ask, do not off his hat
And not vytershi boots?
With the old woman to cope in force?
Give! No, what you are,
What have you in Russian
Serve we eat and drink?
Do poor cripple,
Or a good man -
Getting lost
On the way to,
Ask
On the night?
Good people are happy people.
No thyself strong,
You you direct
His order.
You are coming -
Your law.
Who are you? I do not have sense,
Whose son are you, and whose father.
A man all the signs -
Man are you? No. Scoundrel!
Two treading water in a circle,
Like a couple on a circle,
And looking into the eyes of each other:
Beast - Beast and the enemy - the enemy.
As in the ancient battlefield,
Chest on chest the shield to a shield -
Instead of thousands of fighting two,
Like all battle will decide.
And near the village,
Where they found the light of day,
Aircraft, tanks, guns
Both behind.
But the battle is not their business,
And no sound from the sides.
Alone - breast, body
Beats Terkin, it holds the front.
In the backyard is a sad,
At the abandoned yards
It keeps the front Terkin Basil,
The unconscious swallowing blood.
Beats brave man to death,
So the smoke is crude,
Like all country-Power
Sees Terkina:
- Hero!
What a country! Although the company would
Seeing from a distance she could,
What is his job
And what to do here.
Only Terkin not mad.
Do not go after death,
To anyone saw.
Good used. And there is - well ...
Beats brave man to death -
So, as the fighting in the war.
And the right hand
He has not quite.
Bone is abuzz with old wounds,
And to him, to beat stronger,
To the left lay the blows,
Well it used to be the left-hander.
Beats Terkin,
As a keen fight,
It wipes the blood and sweat.
Exhausted, was killed Terkin,
But the enemy is not the same. Смотрите также: | |
