Мы жили далеко от дома, я и моя сестренка, которой было шесть лет. Чтобы она не забывала родных, раз в месяц я приводил сестренку в нашу холодную спальню, сажал на кровать и; доставал конвертик с фотографиями.
- Смотри, Люда, вот наша мама. Она дома, она сильно болеет.
- Болеет... — повторяла девочка.
- А это папа наш. Он на фронте, фашистов бьет.
- Бьет...
- Вот это тетя. У нас неплохая тетя.
- А здесь?
- Здесь мы с тобой. Вот это Людочка. А это я.
И сестренка хлопала в крошечные синеватые ладошки и повторяла: « Людочка и я. Людочка и я...»
Из дому пришло письмо. Чужой рукой было написано о нашей маме. И мне захотелось бежать из детдома куда-нибудь. Но рядом была моя сестренка. И следующий вечер мы сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели фотографии.
- Вот папа наш, он на фронте, и тетя, и маленькая Людочка...
- А мама?
- Мама? Где же мама? Наверное, затерялась... Но я потом найду. Зато смотри, какая у нас тетя. У нас очень хорошая тетя.
Шли дни, месяцы. В морозный день, когда подушки, которыми затыкали окна, покрывались пышным инеем, почтальонша принесла маленький листок. Я держал его в руках, и у меня мерзли кончики пальцев. И что-то коченело в животе. Два дня я не приходил к сестренке. А потом мы сидели рядом, смотрели фотографии.
- Вот наша тетя. Посмотри, какая у нас удивительная тетя! Просто замечательная тетя. А здесь Людочка и я.
- А где же папа?
- Папа? Сейчас посмотрим.
- Затерялся, да?
- Ага. Затерялся.
И сестренка переспросила, подымая чистые испуганные глаза:
- Насовсем затерялся?
Шли месяцы, годы. И вдруг нам сказали, что детей возвращают в Москву, к родителям. Нас обошли с тетрадкой и спросили, к кому мы собираемся ехать, кто у нас есть из родственников. А потом меня вызвала завуч и сказала, глядя в бумаги:
- Мальчик, здесь на некоторое время остается часть наших воспитанников. Мы оставляем и тебя с сестренкой. Мы написали вашей тете, спрашивали, может ли она вас принять. Она, к сожалению...
Мне зачитали ответ.
В детдоме хлопали двери, сдвигались в кучу топчаны, скручивались матрацы. Ребята готовились в Москву. Мы сидели с сестренкой и никуда не собирались. Мы разглядывали фотографии.
- Вот Людочка. А вот я.
- А еще?
- Еще? Смотри: и здесь Людочка. И здесь. И меня много. Ведь нас очень много, правда?
Лицей №1581 г. Москва, 2017 We lived far from home, me and my sister, which was six years old. So that she did not forget their relatives, once a month I brought my little sister into our cold bedroom, sled on the bed and; I took a converter with photos.
- Look, Luda, here is our mother. She is at home, she is very sick.
- Sick ... - the girl repeated.
- And this is our dad. He is on the front, the fascists beats.
- Beats ...
- This is aunt. We have a good aunt.
- And here?
- Here we are with you. This is a man. And this is me.
And the sister slapped into the tiny bluish palms and repeated: "Lyudochka and me. Lyudochka and me ... "
From the house came the letter. Another's hand was written about our mom. And I wanted to escape from the orphan somewhere. But there was my little sister nearby. And the next evening we sat, clinging to each other, and watched photos.
- Here is our dad, he is on the front, and aunt, and a little man ...
- And mom?
- Mum? Where is mom? Probably lost ... But then I will find. But look, what is your aunt. We have a very good aunt.
Went days, months. In a frosty day, when the pillows, which boiled windows, were covered with lush, the postman brought a small leaflet. I kept him in my hands, and I had frozen fingertips. And something nickered in the stomach. Two days I did not come to my sister. And then we sat around, watched photos.
- Here is our aunt. Look, what is our amazing aunt! Just a wonderful aunt. And here the man and me.
- Where is the dad?
- Dad? Let's see.
- Lost, yes?
- Yeah. Wound.
And the sister asked, the lifting pure frightened eyes:
- Was you wondered?
Potted months, years. And suddenly we were told that children return to Moscow to their parents. We went around with a notebook and asked who we are going to go who we have from relatives. And then I called me a mustache and said, looking into the paper:
- Boy, here for a while remains some of our pupils. We leave you and you sis. We wrote your aunt, asked if she could take you. She, unfortunately ...
I read the answer.
In the orphanage clapped the doors, moved to the bunch of topchains, the mattresses twisted. The guys were preparing in Moscow. We sat with my sister and were not going anywhere. We looked at the photos.
- Here is a man. And here I am.
- And also?
- Yet? Look: And here is a man. And here. And I have a lot. After all, we are very much, right?
Lyceum №1581 Moscow, 2017 | |
