Рождённый в звонкой тишине или безмолвии сражения,
Не ведающий мнительности мига, страха поражения.
Он – человек без черт привычных биовиду,
Своей идёт тропой, куя бессмертия эгиду.
Сочится, плодороднее гектаров чернозёма;
Неиссякаем, больше Марианского объёма;
Твёрже Петра, навеки в выделке из стали;
Изящней милых глаз рабынь без шелковистой шали.
Он гору пробурит насквозь - глупцы вверх или ввысь.
Своей всегда идёт тропой, один, как не просись.
Он имя высечет своё в умах людей бичом,
Легко Артура удивит, орудуя мечом.
Не существует, а живёт – Он ярче, чем Шанхай,
Лас-Вегас, Moscow, иже с ними, и будто невзначай,
Он раскроит литой свинец, титан, вольфрам и ртуть.
Тускла обыденная жизнь – Он ищет везде суть.
И скучен Ему путь, что мягок, прост и полог;
Истратит силы на нём, пусть – гения век короток и долог.
Хай стороной – чем с идиотами, уж лучше общества изгой.
А дальше, как по Уильяму: люби, танцуй и пой. Born in a call of silence or silence of battle,
Unreleased miga, fear of defeat.
He is a man without the features of the usual Bovidu,
His trail goes, Kui Immertyrtie Agid.
Furruster than hectares of Chernozem;
Inexhaustible, more than Mariana volume;
Lerge Peter, forever in the dressing of steel;
Graceful cute eye slaves without silky shawl.
He will try through - fools up or swell.
It always goes the path, one, as not asked.
He will name his name in the minds of the people by Beach,
Easy Arthur will surprise, wearing a sword.
Does not exist, but lives - he is brighter than Shanghai,
Las Vegas, Moscow, and with them, and as if it is not enough
It will open cast lead, titanium, tungsten and mercury.
Duffen everyday life - he is looking everywhere.
And he is bought the way that is soft, simple and canopy;
I spend the strength on it, let - the genius of the age of short and mines.
Hai side - than with idiots, better than society.
And then, as in William: Love, Dance and sing. | |
