В зарю немецкие солдаты
Угнали маму со двора,
Совсем одна под крышей хаты
Осталась девочка. Одна!
Она запомнила едва ли,
Как ночью немцев принесло,
Как страшно женщины кричали,
А к утру вымерло село.
Нет! Если горе даже рядом,
И даже смерть недалеко,
Их разглядеть ребячьим взглядом
Не так-то просто и легко.
Котёнка за уши таская
Возилась девочка в углу,
И кукла, кукла городская
Сидела рядом, на полу.
Её, красотку в платье тонком,
В оборках с ног до головы,
Отец, на зависть всем девчонкам,
Привёз наверно из Москвы!
Итак, о немцах в день весенний
забыла девочка давно,
Как вдруг они ворвались в сени,
Прикладом вышибли окно.
Как волки рыскали по хате,
Хвалясь награбленным добром,
Сорвали простыню с кровати,
Сундук взломали топором.
Потом пошли, окончив дело.
Один, берясь уже за дверь,
Вернулся. Девочка глядела,
Ждала, ну что же он теперь?
Он к ней шагал потехи ради,
Иль так от жадности, спьяна,
Он куклу взял у ней не глядя,
Тогда она...
Она заплакала сначала
Но от обиды этой вдруг
На немца грозно закричала
И куклу вырвала из рук.
Тогда по солнечному полу,
Вином и злобой распалён
Он к ней шагнул, большой, тяжёлый,
И хрипло выругался он...
Лишь крепче стиснули ручонки
Кудрявый кукольный парик...
И был тот крик по-заячьи тонкий,
Последний крик... ребячий крик...
И стало тихо... Билась в хате
Большая муха о стекло.
На косы куклы и на платье
Немного крови натекло.
Но немец взял её обратно,
И сунул в глубину мешка.
Затем он вытер аккуратно,
До блеска лезвие штыка.
Потом он вышел..., худенькое тело
Толкнув нетвёрдою ногой.
И как бы я тогда хотела
Быть рядом, с маленькой, с тобой,
Чтоб ты могла прижаться к маме,
А я, не помня ничего,
Могла хоть голыми руками
Убить его, убить его! At the dawn of the German soldiers
They stole my mother from the yard,
All alone under the roof of the hut
There was a girl. One!
She hardly remembered,
As the night the Germans brought,
How scary woman shouting,
And in the morning the village died.
No! If the mountain even close,
Even near death,
They see the infantile glance
It's not so simple and easy.
the ears kitten dragging
Fussing girl in the corner,
And, Dolls City
She sat beside him on the floor.
Her beauty in a thin dress,
In frills from head to toe,
Father, to the envy of all the girls,
Probably brought from Moscow!
So, the Germans in the spring day
I forgot the girl for a long time,
Suddenly they burst into the hall,
Butt kicked window.
Like wolves roamed the hut,
Praise booty,
Tore the sheet off the bed,
Chest hacked with an ax.
Then he went after graduating from business.
One, already picking out the door,
I returned. The girl stared,
Waiting, what is he now?
He walked to her for the sake of fun,
Or because of greed, drunk,
He took the doll without looking at her,
Then she ...
She cried at first
But this resentment suddenly
A German shouted threateningly
And he snatched the doll from his hands.
Then the solar floor
Wine and malice raspalon
He stepped toward her, big, heavy,
And he swore harshly ...
Only little hands tightly clenched
Curly doll wig ...
And there was the cry of a hare in a thin,
Last cry ... cry ... infantile
And it was quiet in the house struggled ...
Big fly on the glass.
Spit on the doll and dress
Some blood natekla.
But the German took it back,
And I put it in the bag depth.
Then he wiped gently,
To shine a bayonet blade.
Then he came out ..., slender body
Pushed unsteadily foot.
And how would I then wanted
Being close with little, with you,
So you can snuggle up to her mother,
And I do not remember anything
He could even bare hands
Kill him, kill him! | |
