She radiates across the skyline.
I have swept through her oak, maple, and pine
as a spirit released from corporeal ways,
or a man who is still from the kill ablaze.
And though I've seen her aflame in the sun,
just as I have in the gloom of the rain,
and as I have in dead winter days,
her beauty abides in all her shades.
A thousand times and
she's never lived at all.
She, arboreal.
The silence stills the morning air so clean
as if she's holding her breath in waiting.
She beckons through her cascading greens;
in susurrations she speaks my name.
A thousand times and
she's never lived at all.
She, arboreal.
Она излучает через горизонт.
Я прокатился по ее дубу, клену и сосне
как дух, освобожденный от телесных путей,
или человек, который все еще от убийства горит.
И хотя я видел ее на солнце,
как и во мраке дождя,
и как у меня в мертвые зимние дни,
ее красота пребывает во всех ее оттенках.
Тысяча раз и
она никогда не жила вообще.
Она, древесная.
Тишина успокаивает утренний воздух, такой чистый
как будто она затаила дыхание в ожидании.
Она манит сквозь свою каскадную зелень;
в суждениях она произносит мое имя.
Тысяча раз и
она никогда не жила вообще.
Она, древесная.
