Что же, здравствуй, по-моему, мы знакомы.
И ничего, что я с первых же строк на «ты»?
Мне сейчас двадцать, а я до сих пор ведома
Голосом своей старой как мир мечты.
Я сочиняю редко, но крайне больно –
Так, чтобы мысли потоком сигали с крыш.
Очень надеюсь, что ты там собой довольна –
Все еще пишешь, думаешь и горишь.
Я почти маркетолог, учу испанский;
Дальше соседнего города не была.
Мне не хватает многого: денег, ласки,
Времени, места, и для души – тепла.
Очень надеюсь, хоть ты-то сейчас в ажуре,
Взрослая дама: ни вывести, ни задеть,
И никому не повадно вещать, как дуре,
Как нужно жить, с кем общаться, на чем худеть.
Вот я бунтую, и в радуге все запястья,
Но представляю любовь я себе едва.
А у тебя за стенкой сопят три счастья:
Самому старшему тридцать, а младшему – два.
Вот здесь закончишь, и спать отправляйся тоже –
Я тебя вижу под светом твоей звезды.
Тебе двадцать семь, ты читаешь письмо свое же,
Мы не знакомы, но я – это скоро ты.
13.10.13.
Well, hello, in my opinion, we are familiar with.
And nothing that I first lines of "you"?
I am now twenty, and I still have the knowledge
Voice like his old dream world.
I compose rare but extremely painful -
So that the thoughts flow whitefish from the rooftops.
I really hope that you are happy there -
Still write, think and burn.
I almost marketer teach Spanish;
Next neighboring town was not.
I miss many things: money, affection,
Time, place, and for the soul - heat.
I do hope though you something now in openwork,
Adult lady: no display, no touch,
And nobody povadno broadcast as fool,
How to live, with whom to communicate on what to lose weight.
Here I revolt, and all in the rainbow wrist
But imagine the love I myself barely.
And you behind the wall sopyat three of happiness:
The oldest thirty and younger - two.
Here is over and sleep Go too -
I see you under the light of your star.
You twenty-seven, you read his letter the same
We do not know, but I - this you will soon.
10.13.13.
