Go Tell Aunt Rhody,
Go Tell Aunt Rhody,
Go Tell Aunt Rhody,
That every-body's dead.
I was raised in a deep and dark hole,
A prisoner with no parole,
They locked me up and took my soul,
Shamed of what they'd made.
I call to him and he will come,
She'll answer him like he's the one,
His arm's outstretched, but when she's done,
He'll be torn apart.
Go Tell Aunt Rhody,
Go Tell Aunt Rhody,
Go Tell Aunt Rhody,
(piano replicates the words "that every-body's")
Go Tell Aunt Rhody,
Go Tell Aunt Rhody,
Go Tell Aunt Rhody,
That every-body's,
Every-body's,
Every-body's,
Dead.
(Go Tell Aunt Rhody)
(Go Tell Aunt Rhody)
(Go Tell Aunt Rhody)
Иди лати Рододи,
Иди лати Рододи,
Иди лати Рододи,
Что каждое тело умерло.
Я был воспитан в глубокой и темной дыре,
Заключенный без пароль,
Они заперли меня и взяли мою душу,
Охватил то, что они сделали.
Я звоню к нему, и он придет,
Она ответит ему, как он один,
Его рука вытянута, но когда она сделала,
Он будет разорван друг от друга.
Иди лати Рододи,
Иди лати Рододи,
Иди лати Рододи,
(Фортепиано повторяет слова «Что каждое тело»)
Иди лати Рододи,
Иди лати Рододи,
Иди лати Рододи,
Что каждое тело,
Все тело,
Все тело,
Мертвый.
(Иди расскажи тетя Родом)
(Иди расскажи тетя Родом)
(Иди расскажи тетя Родом) | |
