Полночь мраком прирастала; одинокий и усталый
Я бродил по следу тайны древних, но бессмертных слов.
Усыпляя, плыли строки; вдруг раздался стук негромкий,
Словно кто-то скребся робко в дверь моих волшебных снов.
"Странник, - вздрогнув, я подумал, - нарушает сладость снов,
Странник, только и всего".
О, я помню, дело было в декабре унылом, стылом,
И камин ворчал без силы, уступая теням спор.
Страстно жаждал я рассвета, - тщетно проискав ответов,
Утешений в книгах ветхих - по потерянной Ленор,
По прекраснейшей из смертных с чудным именем Ленор,
Чей был смертный час так скор.
Шорох шелковой портьеры, вкрадчивый, глухой, неверный,
Теребил, тянул мне нервы, ужас полнил существо,
Так что, страхи отгоняя, я твердил как заклинанье:
"О ночлеге просит странник у порога моего,
О ночлеге молит странник у порога моего,
Странник, только и всего".
Вскоре, мужества исполнясь, я шагнул как в омут в полночь:
"Сэр... мадам... - не знаю, кто вы - не ищите строгих слов:
Я в дремоте был печальной, и так тихо вы стучали,
Вы столь слабо постучали в двери дома моего,
Что, я думал, показалось..." - распахнул я дверь рывком -
Темнота и... - ничего.
В тьму недвижным впившись взглядом, замер я; и будто рядом
Ангел снов и страхов ада черное крыло простер.
Тишина была полнейшей, темнота была кромешной,
И лишь призрак звука нежный шепот доносил: "Ленор!"
Это я шептал, и эхо возвращало мне: "Ленор!" -
Эха бесполезный сор.
В комнату вернувшись грустно, без надежд, в смятенных чувствах,
Я услышал те же стуки, - чуть ясней, чем до того.
Я подумал: "Да ведь это у окна скребется ветер;
Гляну - и в одно мгновенье будет все объяснено,
Сердце стоит успокоить - будет все объяснено...
Ветер - только и всего!"
Но едва открыл я ставню, как на свет, с вальяжной статью
Благородной древней знати, ворон выступил из тьмы.
Не смущаясь ни секунды, извинений, даже скудных,
Предъявить и не подумав, он уселся над дверьми -
Как на трон, на бюст Паллады взгромоздился над дверьми -
Наяву взирать на сны.
Видя гордое величье, видя, как смешно напыщен
Этот лорд из рода птичьих, скрыть улыбку я не смог.
"Ты, хоть временем потрепан, но уж, верно, не из робких;
Так скажи: на тех дорогах, что ты в жизни превозмог, -
Звали как тебя в том аде, что ты в жизни превозмог?"
Каркнул ворон: "Nevermore".
Сей бесхитростною речью, сколь скупой, столь человечьей,
Удивленный бесконечно, я воззрился на него;
Потому как, согласитесь, смертным раньше и не снилось,
Чтобы птицы громоздились над порогами домов,
Чтоб на бюсты громоздились над порогами домов -
Птицы с кличкой "Nevermore".
Ну а ворон, в грусти словно, молвил только это слово,
Будто в этом самом слове вся душа была его.
И замолк, перо не дрогнет; из меня же слабый, робкий
Выдох вырвался негромкий: "Я друзей сберечь не мог, -
Так и он к утру исчезнет, как надежды до него".
Рек здесь ворон: "Nevermore".
Звук в ночи таким был резким, так пугающе уместным,
Что я дернулся с ним вместе, под собой не чуя ног.
"Но, конечно, - бормотал я, - это весь запас словарный,
Что какой-то бедный малый заучить ему помог,
Хороня свои надежды и кляня тяжелый рок
Бесконечным "Nevermore".
Ворон все же был забавен, и, чтоб грусть свою разбавить,
Я, дела свои оставив, кресло выкатил вперед;
В нем усевшись поудобней перед бюстом с птицей гордой,
Разрешить решил я твердо, что имел в виду сей лорд,
Что имел в виду сей мрачный, старый, мудрый птичий лорд,
Говоря мне "Nevermore".
Так сидел я отрешенно, в мир догадок погруженный,
Ну а ворон взглядом жег мне, словно пламенем, нутро;
Головой клонясь устало на подушки бархат алый,
Вдруг с тоскою осознал я, что склониться головой -
Что на этот алый бархат лишь склониться головой
Ей нельзя, о - nevermore!
Вдруг как будто сладость дыма от незримого кадила
Воздух в комнате сгустила, ангельский донесся хор.
"Глупый! - я вскричал. - Бог, видя, как горьки твои обиды,
С ангелами шлет напиток для забвения Ленор!
Пей же снадобье, пей жадно и забудь свою Ленор!"
Каркнул ворон: "Nevermore".
"О, вещун - пусть злой, все ж вещий! - птица ль ты, иль зла приспешник! -
Послан ли ты силой грешной, иль тебя низвергнул шторм -
Сквозь безмолвье светлых далей, через брег, где волны спали,
В этот дом, юдоль печали, - говори: до сих ли пор
Есть дарующий забвенье сладкий сон средь вечных гор?"
Каркнул ворон: "Nevermore".
"О, вещун - пусть злой, все ж вещий! - птица ль ты, иль зла приспешник!
Заклинаю Небесами, Богом, чей так мил нам взор:
Сей душе, больной от скорби, дай надежду встречи скорой -
Душ слияния с Ленорой, с незабвенною Ленор,
С той прекраснейшей из смертных, смертный час чей был так скор".
Каркнул ворон: "Nevermore".
"Будь ты птица или дьявол! - этим словом ты доставил
Сердцу многая печали! - так закончим разговор!
Убирайся в ночь, обратно! Прочь лети, в объятья ада!
Там, наверно, будут рады лжи, что молвил ты как вор!
Прочь из жизни, сердца, дома! Растворись в ночи как вор!"
Ворон каркнул: "Nevermore".
До сих пор во тьме сердито все сидит он, все сидит он
Над моей мечтой разбитой, в сердце дома моего;
Черный огнь меж век струится, будто демон в нем таится,
Да и тень зловещей птицы в пол вросла уже давно;
И душе моей от этой черной тени не дано
От?6? Midnight darkness grow; lonely and tired
I walked on the trail of the ancient mysteries, but the immortal words.
Lulling, floating row; Suddenly there was a knock quiet,
As if someone timid scratching on the door of my magic dreams.
"Wanderer - startled, I thought - violate sweet dreams
Wanderer, that's all. "
Oh, I remember, it was in the bleak December, Icy,
And fireplace grumbled without power, giving dispute shadows.
I passionately longed for dawn - in vain proiskav answers
Solace in the books of the Old - for the lost Lenore,
According to the most beautiful of mortals with a wonderful name Lenore,
Whose was the hour of death so soon.
The rustle of silk curtains, silky, dull, wrong,
Teasing, he pulled my nerves, fear the full substance,
So, fears of driving away, I repeated like an incantation:
"The inn asks a stranger at my door,
About lodging pilgrim prays at my doorstep,
Wanderer, that's all. "
Soon, the courage to fulfill, I stepped in a whirlpool at midnight:
"Sir ... Madame ... - I do not know who you are - do not look stringent words:
I am in the nap was sad, and so quiet you knock,
You are so weak a knock at the door of my house,
That, I thought, it seemed ... "- I opened the door with a jerk -
Darkness and ... - nothing.
In the darkness of glaring motionless, I stood; and if the next
Angel of dreams and fears of hell black wing stretched.
The silence was utter, utter darkness was,
And only the gentle whisper of sound specter reported: "Lenore!"
This I whispered, and an echo back to me, "Lenore!" -
Echo useless rubbish.
In the room he returned sad, without hope, in the tumult,
I heard the same knocks - a little more clearly than before.
I thought, "Why is the wind scratching at the window;
Look - and in an instant all will be explained,
Heart should reassure - will all be explained ...
Wind - and that's all! "
But as soon as I opened the shutter, like the light, with impressive article
Noble ancient nobility, the raven made out of darkness.
Undeterred by a second, an apology, even scarce,
Produce and without thinking, he sat down on the doors -
As to the throne, on the bust of Pallas perched over the door -
In reality look to dreams.
Seeing the proud greatness, seeing how ridiculously pompous
This kind of Lord of bird conceal a smile I could not.
"You, though battered the time, but it is true, is not timid;
So tell me: on the road, you're in my life prevailed -
Called like you in hell that you overcame in life? "
Quoth the raven: "Nevermore".
This ingenuous speech, how stingy, so human,
Surprised endlessly, I looked at him;
Because, you see, before the mortal and never dreamed of,
To birds piled on thresholds of houses,
To busts piled on the threshold of houses -
Birds with the nickname of "Nevermore".
But the raven, as if in sadness, said the only word,
As if the very word was his whole soul.
And paused, the pen will not falter; of me as weak, timid
Gasps broke the quiet: "I could not save friends -
And he disappears by morning, as hopes to him. "
Rivers here raven: "Nevermore".
The sound in the night was so sharp, so frighteningly relevant,
What I twitched with him, is not feeling under the feet.
"But, of course, - I mumbled - is the entire stock of vocabulary,
What some poor fellow had helped him to memorize,
Burying their hopes and cursing heavy rock
Infinite "Nevermore".
Raven was still fun, and to dilute their sadness,
I am leaving my case, the chair rolled forward;
In it sat comfortably in front of the bust of a proud bird,
Allow I firmly decided that this meant the Lord,
What meant this dark, old, wise bird, Lord,
Speaking to me "Nevermore".
So I sat aloof, immersed in the world of conjectures,
Well, look crows burned me like a flame inside;
Head sloping wearily into the cushions of scarlet velvet,
Suddenly I realized with anguish that the bow her head -
What is this red velvet bow our heads just
It can not be about - nevermore!
Suddenly, as if the sweet smoke from unseen censer
The air in the room thicken, angelic choir came.
"Stupid! - I cried -. God, seeing how bitter your grievances,
With sends angels drink to oblivion Lenore!
Drink the potion, drink and forget their eagerly Lenore! "
Quoth the raven: "Nevermore".
"Oh, Veshchunov - let the evil, all are prophetic - a bird you eh, il evil henchmen! -
Do you have sent the power of sinful, Or you will cast a storm -
Through the silence of the bright vistas through Breg, where the waves were sleeping,
In this house, vale of tears, - say, up to now there has
There granting oblivion amid the sweet dream of the eternal mountains? "
Quoth the raven: "Nevermore".
"Oh, Veshchunov - let the evil, all are prophetic - a bird you eh, il evil henchmen!
I implore the heavens, God, whose eyes so nice to us:
This soul, sick with grief, give hope to meet soon -
Shower merger with Lenore, with unforgettable Lenore,
With the most beautiful of mortals, whose hour of death it was so soon. "
Quoth the raven: "Nevermore".
"If you were a bird or devil! - The word you delivered
The hearts of many sorrows! - Thus ended the conversation!
Get out into the night, back! Fly Away, the arms of hell!
There probably will be happy to lie that you uttered like a thief!
Away from the life of the heart, at home! Into the night like a thief! "
The raven croaked: "Nevermore".
Until now, he is sitting in the dark all the angry, all he sits
Above my dream shattered, in the heart of my house;
Black fire between age flows like a demon in him lies,
And the shadow of sinister birds had grown into the floor for a long time;
And my soul from this dark shadow is not given
From? 6? Смотрите также: | |
