Вечереет. Закат кроваво-прекрасен.
Безоблачной памятью молодо ясен,
От газовой ромашки на кухне прикуря,
Вдыхаю смертельный табак сентября.
Одинокая тоска. Воспаление дёсен.
Ожидаю любимую женщину - осень,
Бумажным журавлем, взлетая в потолок...
По венам струится любви кипяток.
В глубокой обиде, в унынии и гневе -
Я был не напрасен, как семя во чреве.
Желал постоянно и верил неслышно,
Но она, от меня отшутилась и вышла.
Оранжевые волосы, стеклянные глаза…
Исчезла в неизвестность, строго наказав:
Остаться возможным, на века молодым,
Не доказанным миру смертельно. Родным!
Evening. Sunset bloody beautiful.
Cloudless clear memory of the young,
From the gas in the kitchen lit daisies,
Inhale deadly tobacco-September.
Lonely longing. Inflammation of the gums.
Expect the woman he loves - autumn,
Paper cranes, flying up to the ceiling ...
Love flows through the veins boiling water.
In a deep resentment, anger and despondency -
I was not in vain, as the seed in the womb.
Constantly wanted and believed quietly,
But she joked to me and left.
Orange hair, glass eyes ...
Disappeared into obscurity, severely punished:
There remains the possibility, for ages young
Not proven deadly world. Mother!
