"Я не виноват, Вера Николаевна, что богу было угодно послать, мне, как громадное счастье, любовь к Вам. Случилось так, что меня не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей - для меня вся жизнь заключается только в Вас. Я теперь чувствую, что каким-то неудобным клином врезался в Вашу жизнь. Если можете, простите меня за это. Сегодня я уезжаю и никогда не вернусь, и ничто Вам обо мне не напомнит.
Я бесконечно благодарен Вам только за то, что Вы существуете. Я проверял себя - это не болезнь, не маниакальная идея - это любовь, которою богу было угодно за что-то меня вознаградить.
Пусть я был смешон в Ваших глазах и в глазах Вашего брата, Николая Николаевича. Уходя, я в восторге говорю: "_Да святится имя Твое_".
Восемь лет тому назад я увидел Вас в пирке в ложе, и тогда же в первую секунду я сказал себе: я ее люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни человека прекраснее Вас и нежнее. В Вас как будто бы воплотилась вся красота земли...
Подумайте, что мне нужно было делать? Убежать в другой город? Все равно сердце было всегда около Вас, у Ваших ног, каждое мгновение дня заполнено Вами, мыслью о Вас, мечтами о Вас... сладким бредом. Я очень стыжусь и мысленно краснею за мой дурацкий браслет, - ну, что же? - ошибка. Воображаю, какое он впечатление произвел на Ваших гостей.
Через десять минут я уеду, я успею только наклеить марку и опустить письмо в почтовый ящик, чтобы не поручать этого никому другому. Вы это письмо сожгите. Я вот сейчас затопил печку и сжигаю все самое дорогое, что было у меня в жизни: ваш платок, который, я признаюсь, украл. Вы его забыли на стуле на балу в Благородном собрании. Вашу записку, - о, как я ее целовал, - ею Вы запретили мне писать Вам. Программу художественной выставки, которую Вы однажды держали в руке и потом забыли на стуле при выходе... Кончено. Я все отрезал, но все-таки думаю и даже уверен, что Вы обо мне вспомните. Если Вы обо мне вспомните, то... я знаю, что Вы очень музыкальны, я Вас видел чаще всего на бетховенских квартетах, - так вот, если Вы обо мне вспомните, то сыграйте или прикажите сыграть сонату D-dur, N 2, op. 2.
Я не знаю, как мне кончить письмо. От глубины души благодарю Вас за то, что Вы были моей единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью. Дай бог Вам счастья, и пусть ничто временное и житейское не тревожит Вашу прекрасную душу. Целую Ваши руки.
Г.С.Ж.". "I'm not to blame, Vera Nikolaevna, that God could send to me, how huge happiness, love for you. It happened so that I did not interest me in my life: neither politics, nor science, nor philosophy, no concern for the future of people's happiness "For me, the whole life is only in you. I now feel that some uncomfortable wedge crashed into your life. If you can, forgive me for it. Today I am leaving and never return, and nothing will remember you about me.
I am infinitely grateful to you just for what you exist. I checked myself - this is not a disease, not a manic idea - this is love that God was pleased for something to reward me.
Let I be funny in your eyes and in the eyes of your brother, Nikolai Nikolayevich. Leaving, I am delighted with saying: "Your name will be sainted."
Eight years ago, I saw you in the pitch in the bed, and at the same time I told myself: I love her because there is nothing like her in the world, there is nothing better, there is no beast, no plants, no stars, Neither a man is more beautiful than you and gentle. In you, as if all the beauty of the Earth would be embodied ...
Think I needed to do? Run to another city? All the same, the heart was always about you, at your feet, every moment of the day is filled with you, the thought of you, dreams of you ... Sweet nonsense. I am very ashamed and mentally blundering for my stupid bracelet, - Well, what? - error. I imagine what impression he made on your guests.
Ten minutes later I will leave, I will only have time to stick the mark and omit the letter to the mailbox in order not to charge it to anyone else. You will burn this letter. I now flooded the stove and burn all the most expensive, what was in my life: your handkerchief, which, I confess, stole. You forgot him on a chair on the ball in a noble congregation. Your note, - Oh, how I kissed her, - she forbade me to write to you. The program of the art exhibition, which you once been kept in your hand and then forgotten on the chair at the exit ... Cenche. I all cut off, but still think and even sure that you remember me about me. If you remember me, then ... I know that you are very musical, I saw you most often on the Beethoven quarters, - so, if you remember about me, then you will play or order Sonata D-DUR, N 2, op. 2.
I do not know how to finish the letter. From the depths of the soul, thank you for the fact that you were my only joy in life, the only consolation, a uniform thought. God forbid you happiness, and let nothing temporary and everyday disturbing your beautiful soul. I kiss your hands.
G.J. ". Смотрите также: | |
