Январь сорок седьмого года выл
Холодные ветра несли нам вести,
О том, что прах бойцов Руси остыл
И мы прошли эпоху русской чести.
Царил мир и порядок красных орд
На фоне перекошенных развалин,
И тех, кто был чрезмерно лих и горд
Душой всей презирал товарищ Сталин.
Кто встал по правый берег той войны
Кто честным оказался при проверке
Того в обход всех норм сыны луны
Заочно осудили в Нюрнберге.
А год спустя в заснеженной Москве
Судили атаманов русской веры.
И с ними – фон Паннвиц во главе,
Что не хотел жить в западном вольере.
Он говорил слова как божий дар:
«Святая верность – вот моё спасенье,
Делил я с казаками лад побед
И с ними разделю я пораженье!»
Сквозь толщу лжи мы помним этот миг
Когда в союз шли пленные повстанцы…
Когда застыл в кишках врага блицкриг
И клятву нарушили британцы.
Фон Паннвиц – чести верный генерал
Немецкий генерал, но русский духом…
Покойся на вершине бранных скал
Земля Руси – да будет тебе пухом!
