тут все как ты любишь
нежны поцелуи
заведенные руки
за спины - сдавайся
горбатится утро
в оконные рамы.
ты любишь меня в нем.
ты любишь меня
мы пролетали пустоту вселенной.
голос в тиши нам пусть дадут сирены.
теряй.
моли.
я в кулачке сдержу всю боль.
чтобы остался для тебя мой мир.
не надо шанса.
в открытом космосе не надышаться.
им не до нас с тобою.
и каждый вдох в моей груди лишь отдавался болью.
я выплетаться волен.
и мы с тобою в вихре танца тонем.
последний пируэт.
со стен летят календари.
мы полетаем, но не выше мне твоих колен парить.
держись.
останься пеплом на губах.
живи под уголками рта.
как вдруг она мертва.
я вынес дверь в реанимацию.
шприцы, халаты.
под ингаляторы.
вдыхай вчерашний цирк на ладан.
кардиограмму застанет рестарт.
она вдохнет.
а вы пока занимайте места.
когда я пленный
глубоко у твоих у колен
и мы снова встречаем закаты.
где держу тебя крепко,
ты любишь меня до утра,
словно пьяная нежность.
ты говорила,
делай меня ночью.
бархат спальных решений
в аритмичный стук
о белену коленей худосочных
сбились. снова ранил
икаровы крылья, немая
бестактность, и пьянится
лайнер берегами ангильи.
и ты простишь мне
наготу теней
пальцы как десять негритят
в этюды
и я дарю их тебе.
тут много курят
дым вплетая в клубы.
с которых я бежал как мразь
и попадал в истомы,
и ты проникнешь в мои мысли,
словно безучастно,
так вожделенны их изгибы,
нимфы беспородной,
но я забил бы на их праздность
чтобы к тебе стучаться.
я пьяно вижу в тебе женщину,
и раздеваю сердце.
каждой каплей ближе к талой нежности.
как сумасшедшие
люди смотрят на нас,
и мы вдохнули.
когда я пленный
глубоко у твоих у колен
и мы снова встречаем закаты.
где держу тебя крепко,
ты любишь меня до утра,
словно пьяная нежность.
