ДИДОНА.
Он бесстрашен, юн душой...
Он так воспеть умеет бой!
Течёт в нём кровь богини и царя,
душа его нежна, но страшен меч его в боях!
БЕЛИНДА.
Была судьба к Энею зла:
осада Трои, смерти мгла.
Изгнанник он. Такой удел
потрясёт сердца людей.
ДИДОНА.
Щедрый бог мне сердце дал
скорбеть за всех, кто так страдал.
Чужая боль во мне,
во мне... печаль и скорбь людей.
Но так никто, никто мне сердце не смущал.
DIDO
Whence could so much virtue spring?
What storms, what battles did he sing?
Anchises' valour mixt with Venus' charms
How soft in peace, and yet how fierce in arms!
BELINDA
A tale so strong and full of woe
Might melt the rocks as well as you.
What stubborn heart unmov'd could see
Such distress, such piety?
DIDO
Mine with storms of care opprest
Is taught to pity the distrest.
Mean wretches' grief can touch,
So soft, so sensible my breast,
But ah! I fear, I pity his too much.
ДИДОНА.
Он бесстрашен, юн душой...
Он так воспеть умеет бой!
Течёт в нём кровь богини и царя,
душа его нежна, но страшен меч его в боях!
БЕЛИНДА.
Была судьба к Энею зла:
осада Трои, смерти мгла.
Изгнанник он. Такой удел
потрясёт сердца людей.
ДИДОНА.
Щедрый бог мне сердце дал
скорбеть за всех, кто так страдал.
Чужая боль во мне,
во мне... печаль и скорбь людей.
Но так никто, никто мне сердце не смущал.
DIDO
Whence could so much virtue spring?
What storms, what battles did he sing?
Anchises' valour mixt with Venus' charms
How soft in peace, and yet how fierce in arms!
BELINDA
A tale so strong and full of woe
Might melt the rocks as well as you.
What stubborn heart unmov'd could see
Such distress, such piety?
DIDO
Mine with storms of care opprest
Is taught to pity the distrest.
Mean wretches' grief can touch,
So soft, so sensible my breast,
But ah! I fear, I pity his too much.
