Когда ты грустишь, мне хочется петь, и так вот всегда.
Упреком ли словом захочешь задеть, так я не горда.
Ты хмуришься вечно, а я так беспечна, не быть нам вдвоем.
Мы разные песни поем: ты – о вечном, а я – о земном.
Ты ночью сидишь при свете луны над книгой своей.
Страницы алы, а знаки черны, и ты все черней.
Сползаются тени из дальних углов к твоей голове,
А я ухожу на запах костров по мягкой траве.
А ночь так свежа и пахнет сирень, гудят провода.
Останешься ты стеречь свою тень, один, как всегда.
Ты писем не будешь писать и стихов про ревность и грусть.
Не станешь моих дожидаться шагов, и я не вернусь.
When you are sad, I feel like singing, and always like that.
Whether you want to hurt a reproach with a word, I'm not proud.
You frown forever, but I'm so careless, not to be together.
We sing different songs: you - about the eternal, and I - about the earthly.
You sit at night in the moonlight over your book.
The pages are scarlet, and the signs are black, and you are all blacker.
Shadows creep from the far corners to your head
And I go to the smell of bonfires on the soft grass.
And the night is so fresh and smells of lilac, wires buzz.
You will remain to guard your shadow, alone, as always.
You will not write letters and poems about jealousy and sadness.
You won’t wait for my steps, and I won’t return.
