Mes chairs internes digèrent ces peuplades ichtyophages.
Ma peau arrachée, mes os aiguisés, ma tête fuselée.
Réduites d'arêtes parfaites.
Je hais ces poissons qui me mènent vers le fond.
De bile en phlegmon, je tiens ma folie bâillonnée sous ma vie.
Sous mon lit traîne les furies. Je sais que j'empire, je sais qui je suis.
Putain de chienne, enceinte de la haine.
Renifle ce goût infect qui traîne, miel organique.
Pourriture sucrée, nourrie, engorgée d'une crème psychiatrique.
Déshabille le chaos inaudible de sa peau réversible.
Ma faim excessive.
Ce venin fuit dans mes tuyaux graisseux qui toussent.
Regarde moi, salope, vomir, salope, m'assouvir, salope.
Regarde-moi, salope.
Ces demi lionnes aboient leurs pannes.
Vomissent leur vide, leur extrait de suicide.
Parfaite ascension d'une fascination.
Mon corps qui dort.
Моя внутренняя плоть переваривает этих ихтиофагов.
Моя изорванная кожа, мои острые кости, моя тонкая голова.
Уменьшение идеальных краев.
Ненавижу тех рыб, которые уводят меня на дно.
От желчи до флегмоны я держу во рту свое безумие.
Под моей кроватью тащат фурии. Я знаю, что мне становится хуже, я знаю, кто я.
Чертова сука, беременная ненавистью.
Понюхайте этот отвратительный привкус органического меда.
Сладкая гниль, питаемая, пропитанная психиатрическим кремом.
Раздень неслышный хаос ее обратимой кожи.
Мой чрезмерный голод.
Этот яд течет в мои жирные трубки от кашля.
Смотри на меня, сука, блевать, сука, насыщать, сука.
Посмотри на меня, сука.
Эти полуживотные львицы лают в отключке.
Вырвите их пустоту, их суицидальный экстракт.
Идеальный рост очарования.
Мое спящее тело.
