Dear Esther. I have burnt my belongings, my books, this death certificate. Mine will be written all across this island. Who was Jakobson, who remembers him? Donnelly has written of him, but who was Donnelly, who remembers him? I have painted, carved, hewn, scored into this space all that I could draw from him. There will be another to these shores to remember me. I will rise from the ocean like an island without bottom, come together like a stone, become an aerial, a beacon that they will not forget you. We have always been drawn here: one day the gulls will return and nest in our bones and our history. I will look to my left and see Esther Donnelly, flying beside me. I will look to my right and see Paul Jakobson, flying beside me. They will leave white lines carved into the air to reach the mainland, where help will be sent.
Дорогая Эстер. Я сжег свои вещи, свои книги, это свидетельство о смерти. Моя будет написана по всему острову. Кем был Якобсон, кто его помнит? Доннелли писал о нем, но кем был Доннелли, кто его помнит? Я нарисовал, вырезал, высек, вписал в это пространство все, что мог у него нарисовать. На этих берегах будет еще один, чтобы помнить меня. Я поднимусь из океана, как остров без дна, сойдусь, как камень, стану антенной, маяком, что они тебя не забудут. Нас всегда притягивали сюда: однажды чайки вернутся и поселятся в наших костях и нашей истории. Я посмотрю налево и увижу Эстер Доннелли, летящую рядом со мной. Я посмотрю направо и увижу Пола Якобсона, летящего рядом со мной. Они оставят белые полосы, вырезанные в воздухе, чтобы добраться до материка, куда будет отправлена помощь.
