Эти белоснежные секунды нашей жизни
Пролетают пулями в изысканном экстазе,
Это словно негатив и ненависть напризне;
Или высший смысл в еле уловимой фразе.
Это если сердце пируэтами в полете,
А в душе покой пасьянсом по четыре масти
Этот спектр тщательно отобранный в полете,
Называться прекрасным, гордым словом счастье.
В 11 лет, когда еще играл в пиратов,
Он истратил чернила пера на первую тираду,
Протирая распаренный лоб, настырно потеющей бланью,
Он был в восторге, хотя это не то состояние.
Он был польщен самим собою, написанным.
Сразу побежал к отцу, тот сказал ему:
"Ты сынок не поэт и не негр,
Лучше выбери другой профиль!".
Для него это было подобно катастрофе.
Он прочитал это в школе паре своих приятелей,
Они смеялись долго и обстоятельно.
На следующий день об этом знали и друзья и подружки,
Откуда-то раздался голос "Смотрите Пушкин!".
И он до поздней ночи в своей комнате год за годом,
Не мог заснуть держа под подушкой ручку с блокнотом.
Иногда не мог читать то что пишет глазами мокрыми от слез,
Но все равно писал, а потом подрос.
И вот на сцене он, последние ноты инструментала,
В глазах испуг, надежда, немая сцена зала,
Где в темноте масса людей, откуда вдруг овация.
И это первая секунда...
Припев.
И вот он известный артист,
Толпы фанатов заграждают дорогу
Когда идет он куда-то.
Все даты жестко расписаны,
Графиком на месяцы вперед,
Сотни концертов, шоу и выступлений в год.
И однажды он понял, что достиг того за чем гонится,
Его достали эти глупые взгляды поклонниц,
Достали стекла с тонировкой, темные очки,
Достало то что он забыл кто он такой почти,
И он подсел на алкоголь обрыдло,
Каждый день до истощения себя тратил на быдло,
Перестал выкладываться, стал забывать то что написал,
Пока не увидел мельком ее глаза с одной из сцен,
Она стояла поодаль, после финальных аккордов,
Подумал "вот она ода" спустился в зал,
Подошел к ней, протрезвел как- будто,
Она согласилась, это была вторая
секунда...
Припев.
Теперь он примерный семьянин, и серьезный продюсер,
Днем на работе, с утра пробежка, в гараже ланкрузер,
Вечерами помогает младшей дочке делать уроки,
Ночами иногда поигрывает в покер,
На его возможностях вырастают подростки.
Порой как раньше садиться за стол,
Черкает наброски с улыбкой вспоминая школьные годы,
И с ностальгией юность, его все чаще посещает угрюмость.
Что слишком четко легла карта,
И не к чему больше стремиться
Все тоже самое, сердце томиться;
Хотя его и восхваляют и ценят,
И для многих он даже культ
Тогда случился первый инсульт.
После второго он несколько дней
Лежал в глубокой коме,
Очнулся на секунду, ничего не увидел,
Кроме глаз ее, детей за спиной , Он
вспомнил те дни, эта секунда
Была третьей и последней...
These snow-white seconds of our life
Bullets fly by in exquisite ecstasy
It’s like negativity and hatred in vain;
Or the highest meaning in a barely perceptible phrase.
This is if the heart is in pirouettes in flight,
And in my soul peace is solitaire in four suits
This spectrum is carefully selected in flight,
To be called a beautiful, proud word happiness.
At the age of 11, when I was still playing pirates,
He spent the ink of the pen on the first tirade,
Rubbing his steamed forehead, persistently sweating blanche,
He was delighted, although this is not the right state.
He was flattered by himself, written.
I immediately ran to my father, he said to him:
"You're not the son of a poet and not a Negro,
You'd better choose another profile! ".
It was like a disaster for him.
He read this at school to a couple of his buddies
They laughed long and hard.
The next day, both friends and girlfriends knew about it,
From somewhere a voice called "Look Pushkin!"
And he's in his room late at night year after year
I could not sleep holding a pen with a notebook under the pillow.
Sometimes I could not read what I wrote with my eyes wet with tears,
But he wrote anyway, and then grew up.
And here he is on the stage, the last notes of the instrumental,
In the eyes of fear, hope, dumb stage of the hall,
Where there is a mass of people in the dark, whence suddenly an ovation.
And this is the first second ...
Chorus.
And here he is a famous artist,
Crowds of fans block the way
When he goes somewhere.
All dates are strictly scheduled
Schedule months ahead
Hundreds of concerts, shows and performances a year.
And one day he realized that he had achieved what he was chasing,
He got these stupid looks from fans
We got tinted glasses, dark glasses,
It was enough that he forgot who he was almost,
And he got hooked on alcohol, sick,
Every day, until exhaustion, I spent myself on cattle,
I stopped giving all my best, began to forget what I wrote,
Until I caught a glimpse of her eye from one of the scenes
She stood at a distance, after the final chords,
I thought "here it is an ode" went down to the hall,
I walked up to her, sobered up as if,
She agreed, it was the second
second...
Chorus.
Now he is an exemplary family man, and a serious producer,
Afternoon at work, jogging in the morning, Lancruiser in the garage,
In the evenings she helps her youngest daughter do her homework,
Sometimes he plays poker at night
Teenagers grow up on its capabilities.
Sometimes, as before, sit down at the table,
Scribbles sketches with a smile recalling her school years,
And with nostalgia of youth, gloom visits him more and more often.
That the map is too clear
And there is nothing more to strive for
All the same, the heart languishes;
Although he is praised and appreciated,
And for many he is even a cult
Then the first stroke happened.
After the second one, for several days
Lay in a deep coma
I woke up for a second, I saw nothing,
Besides her eyes, children behind her back, He
remembered those days, this second
Was the third and last ... Смотрите также: | |
