Был один из последних дней мая,
Солнце в закат уходило, теплом согревая.
По улице бегали дети играя.
Я шёл на свиданье к тебе родная.
В руке нёс букет чайных роз,
И улыбку дарил всем прохожим,
Старики погружаясь в мир грёз
От неё на мгновенье становились моложе.
Я был счастлив как никогда,
Мне казалось, что мне все по силам.
Вспоминая твои голубые глаза,
Я в витринах мелькал магазинов.
За одним я свернул в переулок,
И увидел тебя в синем платье.
Голову ты ко мне повернула,
И я понял что ты не Катя.
Я достал молоток из кармана
Ты в испуге на него посмотрела
Но прежде чем закричала
Ударил тебя им остервенело.
Ты упала на землю без звука.
Я лупил по лицу в иступленье.
Мне забрызгало кровью руку.
Молоток бил в такт сердцебиенью.
На улице уже потемнело.
Дети по домам разбежались.
Розы валялись у мертвого тела,
А я где-то один скитаюсь.
Ты была снова не Катя.
Ты уже моя пятая жертва.
Но ей не могла быть из вас не одна
Ведь её давно в живых нету.
Но это не так уж и важно
Я по улицам ходить буду дальше
И верю в то что однажды,
Мы снова будем вместе как раньше.
Я когда-нибудь тебя найду,
Ведь моё настоящее имя любовь.
Я когда-нибудь тебя найду,
И мы вместе с тобою окажемся вновь.
________________________________________
Мы с Поэтом отбивались от ударов судей.
Шесть на него, шесть на меня. Они хотели что бы один умер.
Из-за кустов, Кош, лучник бородатый,
Отравленной стрелой Поэта поразил промеж лопаток.
Дюжина скрылась, я помню как Гиви Папаскуа,
Мне крикнул напоследок:"тебе пизда.
Вертуля. Гекс малышь разнесет тебя в сухую".
Но хер ты угадал, судьишка хуев.
Я подошёл к Поэту. Не дышит, пульса нету.
Закинул тело на коня и поскакал до деда.
При этом обломил стрелу у основания.
Дед нам поможет. Он мудр и имеет знания.
Старик был обнаружен мной у входа в свою башню.
Он нервно курил трубку, от чего так часто кашлял.
На вопрос "чем расстроен?" сквозь усы сказал:
"Вася Иванов, как он меня достал."
Я показал ему Поэта, спросил а есть ли шанс,
Как-нибудь его оживить? старик прищурил глаз.
Высыпав пепел из трубки себе под ноги,
Ответил что помочь с этим могут только боги.
"Есть две дороги", - услышал за спиной я голос
"В конце одной будет аид, в конце другой бог хронос.
Лично я лучше бы поехала к Аиду.
С ним заморочек меньше, плюс я под его эгидой".
Вот так вот Зинаида согласилась мне помочь,
Скачем галопом в храм всех мертвых. День сменяет ночь.
На узкой тропке на нас устроили облаву
Какие-то уебки, Зина всех их раскидала.
На каждом балаклава. Одного взяла живым.
Сама отделалась лёгким раненьем ножевым.
Снимаем маску с участника набега,
Смотрю, не верю, это никто иной как Гега.
Вырубаем его кидаем на вторую лошадь,
Порешав то что утром нами он будет допрошен.
Ещё пять вёрст по свеже выпавшей пороше,
И вот мы в храме, вместе с лошадьми и ношей.
Бог царства мёртвых восседает на скелетном троне,
У его ног трехглавый пес, храпит, сопит и стонет.
Аид нам говорит, что может воскресить Поэта,
Только для этого нужно что-нибудь отдать в жертву.
"Меня замучал насморк" - произносит он всерьез.
Зина подходит к Геге, отрезает его нос.
"Вот наша жертва". Аид по злому улыбнулся.
Что-то сказал, хлопнул в ладоши и поэт очнулся.
туманно помню что было пока меня не было вовсе.
заткнул себе нож за пояс, зина успокойся
они все поплатятся за обиду нанесенную мне
душевно и дико больно
вася кош тебе точно не стоило ядом в меня кидать
по стенам твоя кровь стекает и капает с потолка
вертуля вращает вас на кончике хуя господа заседатели There was one of the last days of May,
The sun in the sunset went, warm heated.
Children playing along the street.
I walked on a date to you my native.
In the hand of a bouquet of tea roses
And the smile gave everyone to passersby,
Old men plunging into the world
From her for a moment I became younger.
I was happy again
It seemed to me that I could hardly.
Remembering your blue eyes
I am in the shop windows flashed stores.
For one, I turned into the alley,
And I saw you in a blue dress.
The head you turned to me
And I realized that you were not Katya.
I got a hammer from my pocket
You looked at him in fright
But before screamed
Hit you walked to them.
You fell to Earth without sound.
I wrapped my face in the extract.
I splashed my hand with blood.
The hammer beat in the beat of the heartbeat.
It has already darkened on the street.
Children at home ran away.
Roses were lying around the dead body,
And I wander somewhere alone.
You were not Katya again.
You are already my fifth victim.
But she could not be one of you
After all, it has long been alive.
But it is not so important
I will walk along the streets further
And I believe that one day,
We will again be together as before.
I will ever find you
After all, my real name is love.
I will ever find you
And together with you will prove again.
____________________________________
My poet with the blows of judges.
Six at him, six on me. They wanted one die.
Because of the bushes, Kosh, archer bearded,
The poet's poisoned boom struck between the blades.
A dozen disappeared, I remember how the bastards of papakas,
I shouted at last: "you are pussy.
Vertulus. Hex babies will split you in dry. "
But I guess you guessed, the Huyev's judge.
I went to the poet. Do not breathe, there is no pulse.
I threw the body to the horse and crushed to my grandfather.
At the same time, climbed the arrow at the base.
Grandfather will help us. He is wise and has knowledge.
The old man was discovered at the entrance to his tower.
He nervously smoked the tube, from which he often coughed.
To the question "What is upset?" Through the mustache said:
"Vasya Ivanov, as he got me."
I showed him a poet, asked if there is a chance
Anyone to revive him? The old man squinted his eyes.
Handed off the ashes of the tube for my feet,
He answered that only gods can help with it.
"There are two roads," I heard behind my voice
"At the end of one will be as aid, at the end of another god chronos.
Personally, I would better go to Aida.
There are fewer problems with him, plus I am under his aegid. "
That's how Zinaida agreed to help me
Sky gallop in the temple of all the dead. The day replaces the night.
On a narrow trail on us staged a region
Some fucking, Zina all scolded them.
On each balaclava. One took alive.
He herself was separated by light wounded knife.
Remove the mask from the raid participant,
I look, I do not believe, this is none other than hega.
I cut him down on the second horse,
Cutting that in the morning it will be interrogated.
Five more worst for freshly falling powder,
And here we are in the temple, along with horses and nothing.
The god of the kingdom of the dead skews on a skeletal throne,
His foot three-headed dog, snoring, snobs and moans.
Asid tells us that he could resurrect poet,
Only for this you need to sacrifice something.
"I suffered a runny nose" - he utters seriously.
Zina comes to Hega, cuts off his nose.
"Here is our victim." Aid on evil smiled.
Something said, slapped his hands and the poet woke up.
Fog remember that it was not yet at all.
shut up a knife for the belt, Zina calm down
They will all pay for the insanity applied to me
soulful and wildly hurt
Vasya Kosh exactly did not stand poison in me
on the walls of your blood flows and drips from the ceiling
Vertul rotates you at the tip of Hula Gentlers Смотрите также: | |
