Похмелье,
как заправский палач,
рубит ко сну мою голову
Я душой прикоснулся к голоду,
пока ты спала,
я рассматривал голую
правду,
все изгибы и линии.
Где были они,
эти три пресловутые дамы,
может в добреньких книжках,
может в них лишь
и только, они завсегда обитали?
где были они,
когда были так сильно нужны?
а теперь уже похуй. теперь...
Тише. там хлопнула дверь.
это чувства ушли.
чумазые, рваные, битые чувства ушли
на культи наступая,
искать приоткрытый подъезд.
Картина такая.
твоя боль не поймет тебя. боль тупая.
иметь рану
и не иметь порез
просто,
если чувствуешь остро.
Муза ничтожна,
она уместилась в стакан.
Я сам не видел, но мне так сказали.
я выпил её, чтобы та не сбежала,
И замер
с глотка.
многотысячный раз.
Была ты, но дыра
теперь вместо тебя на том месте.
Меня ест пустота,
но никогда не доест,
ведь я пуст, как она,
там во мне котлован.
Я душой прикоснулся к голоду,
пока ты спала,
я рассматривал голую
правду,
все изгибы и линии,
все пошлые выемки.
все неприкрытые щели.
я рассматривал голую
правду
и позавидовал тем,
чьи глаза уже выели
черви.
А чем мне ответить,
Где тот вопрос, чтобы раз и понятно всё,
Чтобы раз и решили.
Я с души своей черные пятна стёр,
Они были настолько большими,
Я содрал их вместе с душой.
Слышишь вонь из подъезда,
Смердящий душок.
Ах вы, вон из подъезда,
Проклятые чувства,
Вам и здесь даже нет больше места.
Я писал то, что видел.
Я писал, чтобы боль унять.
Я писал то, что видел,
Сказали «хуйня»,
Только в чем же вина моя?
Я писал то, что видел…
и на маячащих лицах читал.
Размалёванные каракули.
Эти слова никогда никого не порадуют,
Это лишь мусор,
Я выкину это во тьму, сам
же брошусь за ними туда же.
Чтобы вновь прикоснуться к голоду.
Я рассматривал голую
правду,
Эта тварь ничего не докажет.
Hangover,
as a salary executioner,
Rubit to sleep my head
I touched the soul to hunger,
while you slept
I considered naked
truth
All bends and lines.
Where were they
these three notorious ladies
Maybe in kind books,
maybe only
And only, they were inhabited?
where were they
When were you so hard?
And now fuck. Now...
Quieter. The door slammed there.
These feelings gone.
Chumazy, torn, broken feelings
on the cult of coming
Search a ajar entrance.
Picture is so.
Your pain will not understand you. Pain stupid.
wound
And do not have a cut
simply,
If you feel acute.
Muse is negligible
She fit into a glass.
I did not see, but I was so told.
I drank her so that she did not run away,
And froze
With a throat.
Thousands times.
Was you, but the hole
Now instead of you on that place.
I eat emptiness,
But never delight,
After all, I am empty as she,
There in me a pit.
I touched the soul to hunger,
while you slept
I considered naked
truth
All bends and lines,
All vulgar recesses.
All unacted slots.
I considered naked
Truth
And envied topics
whose eyes have already led
worms.
And what to answer me,
Where the question is to once and understand everything
To once and decided.
I am with the soul of my black stain stains,
They were so big
I sorted them together with the soul.
Hear the stench from the entrance,
Money Souls.
Oh, you, out of the entrance,
Cursed feelings
You even have no more space.
I wrote what I saw.
I wrote to hurt.
I wrote what I saw
Said "Huynya",
Only what is my wines?
I wrote what I saw ...
And on loyal faces read.
Moching doodle.
These words will never delight anyone,
This is only trash,
I will throw it into darkness, myself
I'll quit them there.
To touch the hunger again.
I considered naked
truth
This creature will not prove anything. Смотрите также: | |
