Песни все, что пели мы, слетаются к маме.
Спит берёзка белая в морозном тумане.
Что ж тебе не спится, милая мама?
Что ж дрожат ресницы, милая мама?
Отвечает старая не словом, а вздохом:
Поросла тропа моя лишайником-мохом.
Уж давно я вижу: хмурятся ели,
Уж давно я слышу: плачут метели.
За холмами дальними горюют закаты.
Под холмами давними сыночки-солдаты.
Кружится над ними снежная замять,
Хрупкая, как иней, вечная память.
Но чудес не будет, и не жди возвращенья,
А судьба - не люди, не попросит прощенья.
Серою волчицей старость подкралась,
Только и осталось - снег да усталость.
Это не берёзка там, в заснеженном поле:
Это доля матери, плакучая доля:
Всё своих родимых ждёт - не дождётся.
Кто-то ей ответит, кто отзовётся?
All the songs that we sang fly to my mother.
A white birch sleeps in a frosty fog.
Why can't you sleep, dear mother?
Why are eyelashes trembling, dear mother?
The old one answers not with a word, but with a sigh:
My path has grown with lichen-moss.
For a long time I see: ate frowning,
For a long time I have heard: blizzards are crying.
Behind the distant hills the sunsets grieve.
Under the hills are old sons-soldiers.
The snow is spinning over them,
Fragile as frost, eternal memory.
But there will be no miracles, and do not wait for a return,
And fate is not people, it will not ask for forgiveness.
Old age crept like a gray wolf,
All that's left is snow and fatigue.
This is not a birch tree there, in a snowy field:
This is the mother's share, the weeping share:
Everything is waiting for its relatives - it will not wait.
Someone will answer her, who will answer?
