Я был батальонный разведчик, А он писаришка штабной. Я был за Россию ответчик, А он спал с моею женой. Ах, Клава, любимая Клава, Неужто судьбой суждено, Что ты променяла, шалава Меня на такое дерьмо, Орла и красавца-мужчину (Да я бы с ним рядом не стал), Ведь я от Москвы до Берлина Все время по трупам шагал! Шагал, а потом в лазарете В обнимку со смертью лежал. И плакали сестры как дети, Пинцет у хирурга дрожал. Домой я как вихрь ворвался И бросился Клаву лобзать, Я телом жены наслаждался. Протез положил под кровать. Проклятый осколок железа Давил на пузырь мочевой. Полез под кровать за протезом, А там писаришка штабной! Я бил его в белые груди, Срывая с него ордена. Ох, люди, Вы русские люди, Подайте на кружку вина.
I was a battalion scout, and he was a staff scribe. I was the defendant for Russia, and he slept with my wife. Ah, Klava, beloved Klava, Is it really destined for fate, What did you exchange, slut, Me for such shit, Eagle and a handsome man (Yes, I would not stand next to him), After all, I walked from Moscow to Berlin All the time on corpses! Chagall, and then in the infirmary Laying with death in his arms. And the sisters cried like children, The surgeon's tweezers trembled. I rushed home like a whirlwind And rushed to kiss Klava, I enjoyed my wife's body. He put the prosthesis under the bed. The cursed shard of iron Pressed on the bladder. Crawled under the bed for a prosthesis, And there is a staff scribe! I beat him in the white breasts, Tearing off his orders. Oh, people, you are Russian people, Serve for a glass of wine.
