Чарли часто приходит поздно, курит крепкий и злой табак,
смотрит в небо, считает звезды, честно веря, что будет знак -
вспыхнув в небе холодной искрой, новый шанс упадёт в ладонь.
Чарли цедит дешёвый виски, разбавляя его водой.
реки грязные бьют в плотину, совсем рядом дымит завод,
где устало согнулись спины, а глаза заливает пот.
Чарли пашет там, словно лошадь, чтобы выжатым выйти в ночь.
в этом городе каждый брошен. разливая дешёвый скотч,
он мечтает забыть былое и не помнить её лица.
Джилл была для него звездою. лёгким оттиском от кольца
память чиркнет в душе усталой, подновив застарелый шрам -
они прожили год. сначала - избегали семейных драм,
пили чай и читали книги, засыпали рука в руке.
Джилл его называла диким. ну а где-то невдалеке,
грозной тенью таилось горе и тянуло к ним свою тень.
Джилл всегда рисовала море и мечтала - наступит день,
они бросят всё и уедут, к тёплым, солнечным берегам,
где, конечно, всё время лето. Чарли молится всем богам,
чтоб забыть её смех и пальцы, и прищуренные глаза.
нужно жить, отпускать, меняться. задымлённые небеса
равнодушно глядят на город - пыльный, выжженный, неживой.
Джилл всегда ослабляла ворот и считала себя чужой,
в этой страшной бетонной клетке, где плескается псевдо-жизнь.
Чарльз бежит и ломает ветки, тихо шепчет "вернись... вернись!",
лбом уткнувшись в могильный камень, ждет ответа из пустоты.
Джилл сожгла его, словно пламя, и оставила у черты.
он теперь как больной бездомный - много пьёт, ненавидит свет.
все твердят ему: "друг, опомнись, ведь её уж полгода нет!"
говорят: "будь же сильным, мудрым, не ищи тень тепла в золе".
Джилл приходит к нему под утро, вся в могильной сырой земле. Charlie often comes late, smokes strong and evil tobacco,
looks into the sky, says the stars, honestly believing that there will be a sign -
Obbling in the sky with cold spark, the new chance falls into the palm.
Charlie is typing cheap whiskey, diluting it with water.
The rivers are dirty beaten in the dam, very near the smoke factory,
Where the backs bent tiredly, and the pot floats.
Charlie plows there, like a horse to squeeze out on the night.
In this city, everyone is broken. Spilling cheap scotch,
He wants to forget the past and not remember her face.
Jill was a star for him. Light print from ring
Memory chirknet in the soul of tired, reproducing the solar scar -
They lived a year. first - avoided family dramas,
They drank tea and read books, fell asleep in hand.
Jill called him wild. Well, somewhere not far away,
Grozny shadow marked the mountain and pulled his shadow to them.
Jill has always drawn the sea and dreamed - the day will come,
They will throw everything and go away, to warm, sunny shores,
Where, of course, the summer is all the time. Charlie prays all the gods
To forget her laughter and fingers, and squeezed eyes.
Need to live, let go, change. Skylled skies
Indifferently look at the city - dusty, burned, inanimate.
Gill has always loosen the gate and claimed himself someone else's
In this terrible concrete cell, where pseudo-life splashes.
Charles runs and breaks the branches, whispering quietly "Return ... Return!",
LBU bolding into the gravestone, waiting for an answer from the void.
Gill burned it, as if the flame, and left the feature.
He is now like a sick homeless - a lot of drinks, hates light.
Everyone is stiffed by him: "Friend, come back, because it is not half a year!"
They say: "Be a strong, wise, do not look for a shadow of warmth in ash."
Jill comes to him in the morning, all in gravestone crude ground. Смотрите также: | |
