Гранью грёз закатных
Золотится вечный покой
Небес булатных,
Сеет сны заря над рекой.
Крадётся ветер,
Шелестит апрельской травой;
В багряном свете
Умирает день
Где-то там, далеко, за незримой чертой
Месяц укрыт за еловой стеной,
И, отражаясь в медвежьих глазах,
Он обращает созвездия в прах.
Клятвой минувших полюдий
Стелется по ветру мой глас,
В нём дождливый грудень
Льётся звёздной пылью из глаз
Тех, кого я помнил,
Тех, кто укрыт сырою землёй.
Стальные кони
Мчатся галопом вслед за зарёй.
Там, далеко, за незримой чертой
Месяц укрыт за еловой стеной,
И, отражаясь в медвежьих глазах,
Он обращает созвездия в прах.
Сабельный звон объял останки мая,
Пепельно-серый плащ, пронзительный крик...
Вновь выходит против своры стая,
Кровью зачёркнут горизонт-черновик.
По полям, укрытым серым пеплом,
Прочь от запутавшихся в узел дорог,
Вслед за вольным безоглядным ветром
Вскачь пронесусь, взойду на лунный порог.
Там, далеко, за незримой чертой
Месяц укрыт за еловой стеной,
И, отражаясь в медвежьих глазах,
Он обращает созвездия в прах.
Мой бесконечный путь,
Бесконечный лёд,
Бесконечный дым.
Бледно-кленовый сон
Скрыл чернильный след
На письме небес.
Сталь холодит мой взгляд,
Я не помню лиц на исходе дня.
Сонмы незримых птиц
Стерегут золу
Прогоревших дней
Если ты замер, пройдя через ложь,
Ты до рассвета дорогу найдёшь
В край, где, закат оторвав от земли,
В лунную гавань спешат корабли;
В край, где, укрывшись дубовой листвой,
Дремлют колодцы с живою водой,
Круг колдовской очертя среди мхов,
Плачут туманы без слёз и без слов.
И, обронив окровавленный нож,
Ты беловодье в душе обретёшь,
Серую хмарь из минувшего дня
Бросив в сердцах под копыта коня.
Там, далеко, за незримой чертой,
Пепел присыпав сырою землёй,
Став первозданной материей сна,
Прочь за туман уходила весна. Grand Sunset
Gold eternal peace
Heaven bealate,
Sow dreams driving over the river.
Wind steal
Slashtit from April herb;
In the buggy light
Dies day
Somewhere there, far behind the invisible
The month is covered behind the spruce wall,
And, reflecting in bear eyes,
He draws constellation in dust.
Oath past linds
It grows in the wind of my voice,
In it rainy breast
Pouring star dust from eyes
Those who I remembered
Those who are covered with dawn earth.
Steel Koni.
Rushing a gallop after the glow.
There is far behind the invisible
The month is covered behind the spruce wall,
And, reflecting in bear eyes,
He draws constellation in dust.
Sabel joined the remains of May,
Ash-gray raincoat, shrill cry ...
Again comes against the samples of the pack,
Blood will be killed a horizon-draft.
In fields, covered with gray ash,
Away from the roads confused
Following the freezheglya wind
Strip off, go up on the lunar threshold.
There is far behind the invisible
The month is covered behind the spruce wall,
And, reflecting in bear eyes,
He draws constellation in dust.
My endless way
Endless ice
Infinite smoke.
Pale maple sleep
Hid ink mark
On the letter of heaven.
Steel cool my eyes
I do not remember persons on the outcome of the day.
Sonslam invisible birds
Elag ash
Burned days
If you measure, passing through a lie,
You will find the road before dawn
To the edge, where, the sunset tearing off the earth,
In the lunar harbor hurry ships;
To the edge where, by observing oak foliage,
Dimmed well with water water,
Circle of the sore thief among the moss,
Cry fogs without tears and without words.
And, lumbering a bloody knife,
You will have a Belovodye in the soul,
Gray Khmarar from last day
Throwing in the hearts under the horses hoof.
There, far, for the invisible feature,
Ashes sprinkled with dawn earthy,
Becoming the pristine matter of sleep,
Away, spring left for fog. Смотрите также: | |
