Four score and seven years ago our fathers brought forth on this continent, a new nation, conceived in Liberty, and dedicated to the proposition that all men are created equal.
Now we are engaged in a great civil war, testing whether that nation, or any nation so conceived and so dedicated, can long endure. We are met on a great battle-field of that war. We have come to dedicate a portion of that field, as a final resting place for those who here gave their lives that that nation might live. It is altogether fitting and proper that we should do this.
But, in a larger sense, we can not dedicate -- we can not consecrate -- we can not hallow -- this ground. The brave men, living and dead, who struggled here, have consecrated it, far above our poor power to add or detract. The world will little note, nor long remember what we say here, but it can never forget what they did here. It is for us the living, rather, to be dedicated here to the unfinished work which they who fought here have thus far so nobly advanced. It is rather for us to be here dedicated to the great task remaining before us -- that from these honored dead we take increased devotion to that cause for which they gave the last full measure of devotion -- that we here highly resolve that these dead shall not have died in vain -- that this nation, under God, shall have a new birth of freedom -- and that government of the people, by the people, for the people, shall not perish from the earth. Четыре оценка и семь лет назад наши отцы вывел на этом континенте, новой нации, задуманной в Свободе, и посвященный суждению, что все люди созданы равными.
Сейчас мы занимаемся в большой гражданской войны, проводится проверка, что нация или любая нация так задуман и так предан, может долго терпеть. Мы встретились на большой поле битвы этой войны. Мы пришли, чтобы посвятить часть этой области, как место последнего упокоения для тех, кто здесь отдали свои жизни, что это нация могла жить. Это вообще уместно и правильно, что мы должны сделать это.
Но, в более широком смысле, мы не можем посвятить - мы не можем освятить - мы не можем святить - эту землю. Храбрые мужчины, живых и мертвых, которые боролись здесь, освятил его, намного выше нашей бедной власти, чтобы добавить или отвлекать. Мир записочку, ни долго помнить, что мы говорим здесь, но она никогда не может забыть то, что они сделали здесь. Это для нас живым, скорее, будет посвящен здесь в незавершенной работе, которые они, кто воевал здесь до сих пор так благородно расширенный. Это, скорее, для нас быть здесь, посвященный оставшееся до нас великое дело - что из этих заслуженный мертвых мы берем повышенную преданность этому делу, для которого они дали последнюю полную меру преданности - что мы здесь очень постановить, что эти мертвые не несет умерли напрасно, - что эта нация, под Богом, должны иметь новое рождение свободы - и это правительство народа, из народа, для народа, не погибнет от земли. | |
