Это копы, детка, а я – наркодилер – поставляю, произвожу.
Пусть тебя это не тревожит, смысл в тонкой нарезке, обуславливающей межу:
я нанизываю слова и буквы, им не больно, они – продукт,
поперечно или продольно, их не склёвывают голуби из продрогших рук,
если склёвывает публика, они застревают в горле хлебной крошкой,
арбузной косточкой, бревном в глазу. Если каяться в чём-то, то полной ложкой
огребать по самое «не хочу».
Но вот ты глядишь на меня с укором, и я молчу.
Нас ничто не связывает, только блики, только незатвóренный объектив,
ты прицеливаешься и щёлкаешь, словно я лисица, а это тир,
и уже никуда не скрыться, ни в густую чащу, ни в дрянной трактир,
ты выписываешь мне вечность, я выписываю мотив.
Это копы, детка, а я – наркодилер – поставляю, произвожу.
Пусть тебя это не тревожит, смысл в тонкой нарезке, обуславливающей межу:
я нанизываю слова и буквы, им не больно, они – продукт,
поперечно или продольно, их не склёвывают голуби из продрогших рук,
если склёвывает публика, они застревают в горле хлебной крошкой,
арбузной косточкой, бревном в глазу. Если каяться в чём-то, то полной ложкой
огребать по самое «не хочу».
Но вот ты глядишь на меня с укором, и я молчу.
Нас ничто не связывает, только блики, только незатвóренный объектив,
ты прицеливаешься и щёлкаешь, словно я лисица, а это тир,
и уже никуда не скрыться, ни в густую чащу, ни в дрянной трактир,
ты выписываешь мне вечность, я выписываю мотив. Смотрите также: | |
