Тебе, одеющагося светом яко ризою, / снем Иосиф с Древа с Никодимом, / и видев мертва нага непогребенна, / благосердный плач восприим, / рыдая глаголаше: / увы мне, сладчайший Иисусе! / Егоже вмале солнце на Кресте висима узревше, / мраком облагашеся, / и земля страхом колебашеся, / и раздирашеся церковная завеса: / но се ныне вижду Тя, / мене ради волею подъемша смерть. / Како погребу Тя Боже мой; / или како плащаницею обвию; / коима ли рукама прикоснуся нетленному Твоему телу; / или кия песни воспою Твоему исходу, Щедре; / величаю страсти Твоя, / песнословлю и погребение Твое, со Воскресением, зовый: / Господи, слава Тебе.
You, dressed up with the light of Yako Rizuyu, / Sname Joseph with a tree with Nicodemus, / And Vidovev dead Naga is uncompaired, / blessing crying perceive, / sobbing verb: / Alas to me, the sweet Jesus! / Eaggent Vamal Sun on the Cross of Visima Uzreshche, / Mrak closed, / and the Earth fear of oscillation, / and the swollen church curtain: / but now I can enjoy the death of death. / Kajo cellary of my God; / or how to lose the vengery; / Whether the sleeves touched with a rampant body; / or Kiya Songs I will give your outcome, generous; / Major Your passion, / Pesnovlovil and your burial, with Sunday, Cast: / Lord, thank you.
