И море, и буря качали наш челн;
Я, сонный, был предан всей прихоти волн.
Две беспредельности были во мне,
И мной своевольно играли оне.
Вкруг меня, как кимвалы, звучали скалы́,
Окликалися ветры и пели валы.
Я в хаосе звуков лежал оглушен,
Но над хаосом звуков носился мой сон.
Болезненно-яркий, волшебно-немой,
Он веял легко над гремящею тьмой.
В лучах огневицы развил он свой мир —
Земля зеленела, светился эфир,
Сады-лавиринфы, чертоги, столпы,
И сонмы кипели безмолвной толпы.
Я много узнал мне неведомых лиц,
Зрел тварей волшебных, таинственных птиц,
По высям творенья, как бог, я шагал,
И мир подо мною недвижный сиял.
Но все грезы насквозь, как волшебника вой,
Мне слышался грохот пучины морской,
И в тихую область видений и снов
Врывалася пена ревущих валов.
Читает И. Смоктуновский And the sea, and the storm swing our chel;
I, sleepy, was devoted to all whims of the waves.
Two infertility were in me
And I was wovenly played.
I, like Kimvala, sounded rocks,
Winds died and sang shafts.
I was stunned in the chaos sounds
But over the chaos of the sounds, my dream was worn.
Painful and bright, magical, dumb,
He looked easily over the rattling darkness.
In the rays of firewood, he developed his world -
Land Green, the ether was glowing,
Gardens-lavirinds, pags, pillars,
And the sleeps were boiling a silent crowd.
I learned a lot of unknown persons,
Ripe creatures of magical, mysterious birds,
Putting out the creation as God, I stepped,
And the world was shining under Motor.
But all dreams through, like a wizard howl,
I was heard the roar of the bays of sea
And in the quiet region of visions and dreams
The foam of roaring shafts broke.
Reads I. Smoktunovsky Смотрите также: | |
