Жаба Николай Колычев
Весна. Музыка из распахнутых окон...
А нужен был крик! Или слово хотя бы.
Ребятня, примеряя жестокость,
Убивала в луже оттаявшую жабу.
Наверное, в окна смотрели многие,
Кого теперь призывать к ответу?
И он, с подоконника свесив ноги,
Скалился, покуривая сигарету.
Забавно порой наблюдать за детьми.
Эх, боевые растут ребята!
Жена толкала — сходи, уйми!
В чём она, жаба-то, виновата?
Расплата в жизни за всё приходит.
Послушал бы, дурень, жену, тогда бы...
Она умерла через пол-года.
Молилась, мучилась, вспоминала жабу.
Спустя двадцать лет — седой и тощий,
Снова он вспомнил её слова.
Чтобы освободить жилплощадь,
Та ребятня пришла его убивать.
Работали дружно бейсбольные биты,
Наливались кровью замызганные простыни.
Он не знал ни одной молитвы,
Он просил — пусть простит она, Господи!
Глаза застывали, жизнь угасала…
Боль уже не заглушала вины.
А он всё шептал, сам того не зная
У жабы прощения иль у жены.
Toad Nikolai Kolychev
Spring. Music from the open windows ...
A cry was needed! Or at least the word.
Rebyatnya, examples of cruel,
Killed in a puddle of thawed toad.
Probably, in many looked window
People are now calling for the answer?
And he, with his legs dangling from the window sill,
Rocks, smoking a cigarette.
Sometimes funny to watch the children.
Oh, grow up fighting guys!
Wife pushing - go, uymi!
What is it, toad something to blame?
Payment in life comes for everything.
to listen to, you fool, his wife, would then ...
She died a half-year.
She prayed, suffered, thought of a toad.
Twenty years - a gray-haired and skinny,
Again he remembered her words.
To vacate,
That rebyatnya came to kill him.
They worked together baseball bats,
Bloodshot filthy sheets.
He did not know a single prayer,
He asked - even forgive it, Lord!
His eyes froze, life extinguished ...
The pain is not drown out guilt.
And he's whispering, without knowing it
Do toads il forgiveness from his wife. | |
