Спи в заброшенном доме, то в сладкой истоме, то в судорогах. Слепи из пыли и тлена смешного оленя на быстрых ногах. Плачь испуганным зверем, и вырастет дерево из мертвого пня. Сядь в разбитый трамвай, и, глаза закрывая, ты увидишь меня. Кто-то разрешил трамвайным рельсам разрезать этот город. Трамвай идет разбитым, громыхая через мост ножом по горлу. Мне все лучше и лучше, мне хочется слушать, но устали чтецы пить весенние капли из сморщенной лапы медведицы. Кто откроет мне двери испуганным зверем из мертвого пня? Сядь в разбитый трамвай, и, глаза закрывая, увидишь меня. Кто-то разрешил трамвайным рельсам разрезать этот город. Трамвай идет разбитый, громыхая через ночь ножом по горлу.
Sleep in an abandoned house, then in sweet ister, then in cramps. Sloptopes of dust and treno funny deer on fast legs. Cry a frightened beast, and a tree will grow out of a dead stump. Sit down in a broken tram, and, eyes closing, you will see me. Someone allowed the tram rails to cut this city. The tram goes broken, raging through the bridge with a knife on the throat. I am getting better and better for me, I want to listen, but the readers are tired of drinking spring drops from the shredded paw of the Medolued. Who will open me the door to a frightened beast from the dead stump? Sit down in a broken tram, and, eyes closing, you will see me. Someone allowed the tram rails to cut this city. The tram goes broken, having a knife throat through the night.
