Дело было в сентябре, ночевал я на дворе, лёжа на фанерочке.
И не то, чтоб много пил, и не то, чтоб зло копил, мне хотелось к Верочке.
Я лежал, соображал, сам себя не уважал за любовь к экзотике,
Не престижно во дворе на фанерке в сентябре ночевать без зонтика.
Я валялся, как рулон, милицейским патрулём в спешке не обобранный,
В габардиновом плаще, неженатый, и вообще жизнью не подобранный.
Я припал к земле на грудь на минуточку всплакнуть, вспомнить юность трезвую,
Я лежал, околевал, меня ворон не забрал, неужели брезговал.
Я лежал, душой линял, эту песню сочинял, лёжа на фанерочке.
То ли я был слишком пьян, то ль поднялся ураган, улетел я к Верочке.
Здравствуй, девочка моя, песня не допетая, вот и я вернулся к тебе вновь,
Если можешь, то прости, от обид своих уйди, горькая моя любовь. It was in September, I spent the night in the yard, lying on a plywood.
And not that I drank a lot, and not that I saved up evil, I wanted to see Vera.
I lay there thinking, I didn't respect myself for my love of exotic,
It is not prestigious to spend the night on plywood in September without an umbrella.
I was lying around like a roll, not picked up by a police patrol in a hurry,
In a gabardine cloak, unmarried, and generally not matched by life.
I fell to the ground on my chest for a minute to cry, remember my sober youth,
I lay there, darted, the raven did not take me, did I really disdain.
I was lying, my soul was fading, I was composing this song, lying on a plywood.
Either I was too drunk, or a hurricane arose, I flew away to Vera.
Hello, my girl, the song is not finished yet, so I came back to you again,
If you can, then forgive, go away from your insults, my bitter love. | |
