В четверг четвёртого числа, в четыре с четвертью часа, лигурийский регулировщик регулировал в Лигурии, но тридцать три корабля лавировали, лавировали, да так и не вылавировали, и потом протокол про протокол протоколом запротоколировал, как интервьюером интервьюируемый лигурийский регулировщик речисто, да не чисто рапортовал, да так зарапортовался про размокропогодившуюся погоду, что дабы инцидент не стал претендентом на судебный прецедент, лигурийский регулировщик акклиматизировался в неконституционном Константинополе, где хохлатые хохотушки хохотом хохотали и кричали турке, который начерно обкурен трубкой:
Не кури, турка, трубку, купи лучше кипу пик, лучше пик кипу купи,
а то придёт бомбардир из Брандебурга — бомбами забомбардирует за то, что некто чернорылый у него полдвора рылом изрыл, вырыл и подрыл!
Но на самом деле турка не был в деле, да и Клара-краля в то время кралась к ларю, пока Карл у Клары крал кораллы, за что Клара у Карла украла кларнет, а потом на дворе деготниковой вдовы Варвары два этих вора дрова воровали. Но, грех — не смех, не уложить в орех. О Кларе с Карлом во мраке все раки шумели в драке, вот и не до бомбардира ворам было, но и не до деготниковой вдовы, и не до деготниковых детей.
Зато рассердившаяся вдова убрала в сарай дрова: раз дрова, два дрова, три дрова — не вместились все дрова, и два дровосека, два дровокола-дроворуба для расчувствовавшейся Варвары выдворили дрова вширь двора обратно на дровяной двор, где цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла.
Цыпленок же цапли цепко цеплялся за цепь; молодец против овец, а против молодца сама овца, которой носит Сеня сено в сани, потом везёт Сенька Соньку с Санькой на санках: санки — скок, Сеньку — в бок, Соньку — в лоб, все — в сугроб, а оттуда только шапкой шишки сшиб, затем по шоссе Саша пошёл, саше на шоссе Саша нашёл.
Сонька же — Сашкина подружка шла по шоссе и сосала сушку, да притом у Соньки-вертушки во рту ещё и три ватрушки — аккурат в медовик, но ей не до медовика — Сонька и с ватрушками во рту пономаря перепономарит, перевыпономарит: жужжит, как жужелица, жужжит, да кружится: была у Фрола — Фролу на Лавра наврала, пойдёт к Лавру на Фрола Лавру наврёт, что — вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей, у ужа — ужата, у ежа — ежата, а у него высокопоставленный гость унёс трость, и вскоре опять пять ребят съели пять опят с полчетвертью четверика чечевицы без червоточины, да тысячу шестьсот шестьдесят шесть пирогов с творогом из сыворотки из-под простокваши, — о всём о том охало кола колокола звоном раззванивали, да так, что даже Константин — зальцбуржский бесперспективняк из-под бронетранспортёра констатировал:
Как все колокола не переколоколовать, не перевыколоколовать, так и всех скороговорок не перескороговорить, не перевыскороговорить; но попытка — не пытка. On Thursday the fourth, at four and a quarter o'clock, the Ligurian traffic controller was regulating in Liguria, but thirty-three ships maneuvered, maneuvered, and did not catch it, and then the protocol about the protocol was recorded by the protocol, as the interviewer interviewed the Ligurian traffic controller spokenly, but not purely , yes, he reported so much about the soggy weather that, so that the incident did not become a contender for a judicial precedent, the Ligurian traffic controller acclimatized in unconstitutional Constantinople, where the crested laughter laughed and shouted to the Turk, who was roughly stoned with a pipe:
Don't smoke, Turk, a pipe, buy a rush of rush, better buy a rush of rush,
otherwise a bombardier from Brandeburg will come and bombard him with bombs for the fact that some black-snout dug, dug and blew up half of his yard with his snout!
But in fact, the Turk was not in business, and Klara-krala at that time was sneaking to the chest while Karl was stealing corals from Klara, for which Klara stole a clarinet from Karl, and then these two thieves stole firewood in the courtyard of the tarn widow Varvara. But, sin is not laughter, not to put in a nut. About Klara and Karl in the darkness, all the crayfish were noisy in the fight, so the thieves were not up to the bombardier, but also not to the tar widow, and not to the tar children.
But the angry widow put firewood into the shed: once firewood, two firewood, three firewood - all the firewood did not fit, and two lumberjacks, two woodcutters-woodcutters for the sentimental Varvara pushed the firewood out into the width of the yard back to the wood yard, where the heron was stunted, the heron was drying up, died.
The heron's chicken tenaciously clung to the chain; the good fellow against the sheep, and against the good fellow the sheep itself, which Senya carries hay in the sleigh, then Senka carries Sonya and Sanka on a sled: the sleigh - a gallop, Senka - in the side, Sonya - in the forehead, everything - in a snowdrift, and from there only with a hat of cones knocked down, then Sasha went on the highway, Sasha found sachet on the highway.
Sonya - Sashka's girlfriend walked along the highway and sucked drying, and besides, Sonya-turntable also had three cheesecakes in her mouth - exactly in a honey cake, but she had no time for a honey cake - Sonya and with the cheesecakes in her mouth the sexton will overdid it, overpone it: it buzzes like a ground beetle , buzzing, but spinning: I was at Frol's - Frol lied against the Lavra, he will go to the Lavra at Frol Lavra, he will lie that - the sergeant with the sergeant, the captain with the captain, the snake is snarled, the hedgehog has a hedgehog, and his high-ranking guest took the cane , and soon again five guys ate five honey agarics with a half-quarter of four lentils without a wormhole, and one thousand six hundred and sixty-six pies with cottage cheese from whey from yogurt, - about all that the cola sounded the bells ringing, so much so that even Konstantin - Salzburg the unpromising person from under the armored personnel carrier stated:
Just as all the bells cannot be recalled, not recalled, so also all tongue twisters cannot be renegotiated, not renegotiated; but trying is not torture. Смотрите также: | |
